Волшебный стакан, или Пушкин и Кошкин. Петербургские бывалые и небывалые истории - страница 9

И запоет тут и весь шар земной с горами, лесами и водами! А там глядишь и звезды и планеты зашевелятся и весь мир Божий небесный, а тогда уж и целый космос во всех сферах своих вселенских и дальше музыку подхватит и жить, вроде не так скучно станет и даже как-то светлей и веселей.

Пушкин был, как известно, питомец да и любимец муз, хотя возможно и благодаря Кошкину: к Кошкину-то ведь и все дамское население, словно бы магнитом притягивалось. Что Пушкину не особенно-то и нравилось, а потому, видно, он ни на балы, ни на концерты, ни в театры Кошкина сроду не приглашал.

– Лик у тебя, брат Кошкин, – говорит, – больно уж зверский, посмотреть так просто дикий даже. Публика не на сцену, а на тебя весь вечер глазеть будет и не театр уж тут, а целый скандал получится!

А Кошкину в театр ну просто, как из ружья, непременно уж хотелось.

– Ну и что, – говорит, – пусть глазеют. На то и глаза всем дадены. А я все равно в театр хочу. Я ведь с детства мечтал лицедеем быть, да вот до сих пор как-то не сподобился.

И так донимал да упрашивал целый день, что доканал-таки Пушкина. И поехали они вечером в театр. Кошкин нарядился в пушкинский лицейский мундир с красным воротником да ботфорты, ну а на физиономию маску нацепил, чтобы зверскость внешности все же не так выступала, а Пушкин, во фрак да в штаны полосатые в клетку, как по моде и положено облачился.

Приехали они в театр и только стали в фойе по парадной лестнице подниматься, как Пушкин видит – царь с царицею тут из кареты вышли и за ним и Кошкиным вверх по лестнице следуют. Пушкин разумеется посторонился и этаким учтивым французским манером голову в поклоне наклонил, как оно и подобает всем добрым подданным пред своим законным государем. Ну, а Кошкину-то все это просто уж совершенная ботва вроде, хоть бы и сам Зевес там с Олимпа спустился – шастает себе впереди царя с царицей и не оглянется даже.

Все дамы и господа, которые по сторонам стояли, царю да царице кланяются, а Кошкину кажется, что это ему этакий почет. И хотя и мелочь это вроде, а все равно приятно.

– Потому-то, думает, и не хотел Пушкин меня в театры-то брать, боялся что все уважение тогда мне перепадет. Вишь как все кругом кланяются, прослышали уже видать про Кошкина!

Конечно, и свечки кругом горят, словно как в церкви, а народу просто совсем как огурцов в кадушке насобралось. И все больше господа особо важные: князья да графы – и свои местные да и заморские тоже присутствуют.