На этот раз, пустившись в долгую прогулку по улицам города, он дивился странности восприятия коллегой по перу его рассказов, в частности суфийской притчи «Поэт фауны», небольшой по объёму. И любитель побродить по улочкам Риги решил осветить в памяти миниатюру. Он на ходу начал вспоминать:
Степь. Бескрайняя. А может, тундра, которая тоже без края. Сумерки. Ещё виден лёгкий перелив келерий и ковыля или ягеля. Небосклон затаил дыхание своё, глядя на него, всё смолкло в округе. Наступила тишина. Коли сумерки, то значит, вот-вот замерцают на небе первые звёзды. Очень скоро на свой дозор ночной выйдет луна. А если это всё-таки зарождающийся день, то значит, на небе вскоре ярко засияет солнце, освещая огромное пространство своими лучами. В общем-то, это не важно: утро сейчас или вечер.
Он – творение природы – стуча копытцами, появляется в этой самой бескрайней степи или тундре. Впереди ночь. Затем рассвет. Или день, затем закат. И встреча с любимой, а может, с любимым лугом, где много сочной травы и спокойная река. Дружелюбный ветерок подбадривает его в беге. Поэт фауны лёгок и спокоен.
Почему он в том месте оказался совершенно один? Тем более в сумерки? Такое бывает в жизни. Особенно у поэтов, чьи судьбы обречены на подобные обстоятельства.
Степной или тундровый закон жизни через некоторое время вносит в свой сценарий и Её.
Она – глаза голода, выискивающие очередную жертву, – тоже появляется в уже знакомом нам месте. Её звериный нюх уловил запах пищи, запах живой сладкой крови, так быстро распространившийся в уже ночном просторе – там, где холодный свет луны не греет и не придаёт общей атмосфере напряжённость и таинственную жуткость. Полнолуние, одним словом. А может, это происходило днём, когда всё видно очень далеко, что тоже небезопасно. В общем, Она стремительно направляется в сторону источника запаха. И обнаруживает свою потенциальную жертву.
Сигнал тревоги подало сердце. Поэт фауны вдруг вздрогнул и оглянулся. Вдали показалось множество сверкающих глаз. Он рванул вперёд. Но было уже поздно. И не потому, что глаза смерти подобрались слишком близко, а потому, что Он побежал в ужасе от стаи, а не устремился к любимой или ещё к кому или чему.
Разыгралась банальная история степей, а может быть, и тундры: бегство от смерти, погоня за пищей, перепуганное сердце и кровожадные пасти.