Но вот начиналась служба.
В небогатом интерьере церкви тускло загорались свечи, поблескивали оклады старых икон с мрачными и невыразительными лицами. Запах свежего ладана из курильниц проникал в ноздри. Нестройно пел хор старушек дребезжащими и какими-то бесполыми голосами. И всё же при всём непонятном этом действе, детское любопытство брало верх, я вслушивался в странные слова молитв, пытался осмыслить их значение… И вот этот дьячок, удивительный божий служитель, посланный мне, чтобы удовлетворить моё страстное любопытство и желание знать, что скрывается за бесконечными поклонами бормочущих что-то прихожан, за непонятными ритуалами священника с размахиванием кадила, за целованием разрисованных суровыми мрачными лицами досок, а также знать, зачем вообще-то мы живём на этой земле, и что там за далёким горизонтом, куда люди уходят после смерти, и что такое душа, и есть ли она у злой собаки Жульки в соседском дворе… И ещё – знают ли люди, что существует другой мир, в котором постоянно звучит музыка?
Я терпеливо ждал окончания службы, чтобы снова увидеть своего дьячка, сесть с ним на рассохшуюся скамеечку у импровизированных колоколов и слушать, слушать, слушать…
А ночью мне снились прекрасные сны, наполненные музыкой тихо проплывающих на горизонте облаков, и неясные, еле уловимые странные тени, проносящиеся по небу, и лёгкие ангелы с полупрозрачными, как у стрекоз, крыльями, и древние старцы в белых одеждах, и тёмные уродливые монстры, появляющиеся откуда-то внезапно и так же быстро исчезающие… И всё гудело, то затихая, то снова усиливаясь, то превращаясь в чуть слышное трепетание неземных колокольчиков… И мир казался необъятным, чистым и радостным, наполненным жаждой жизни и вечного движения, и никакой смерти в нём не существовало…
С тех пор прошло много времени. Многое передумано, многое пережито. И открыто заново. Я рос обыкновенным советским человеком со всеми его идеалами и предубеждениями. Страна учила честности – и я был честен, страна учила правдивости – и я был правдив, страна учила бескорыстию – и я не был корыстен, страна учила вере в будущее коммунистическое общество с её прекрасными идеалами – и я верил, что оно, это будущее, обязательно наступит. Наконец, страна провозгласила свободу совести – один из важных законов советской власти – и я верил в то, что свободный разумный человек всегда придёт к правильному пониманию устройства мира – мира любви, взаимопонимания, доверия, – без суеверия, без мракобесия, без жестокости и насилия.