В Дубраве (дворе Мелидена в Угрусском уделе) провели три дня, занятые упорным трудом – пилили старой камбенетской пилой поваленные и засохшие ели и берёзы, привозили и кололи дрова, в перерывах сгребали листья в выгребную яму, чтобы был перегной для огорода, под конец с превеликим усилием вывернули два больших пня. Не то, чтобы Мелиден так уж любил деревенский труд, но надо было хоть чем-то помочь слабосильной родне напоследок. И, конечно, старались отоспаться в тепле, отъесться домашним и накормить лошадей вдоволь перед чужими краями. Баню растопили вечером. На четвёртый день с утра Мелиден завершил дела, снеся голову бычку своим двуручным мечом, «как заправский кат», а уж разделывают пусть без них. И сходил на могилу деда и бабки, положил на неё лепёшку в поминовение духов предков – зголей. Глупо, конечно, но может хоть они помогут. Торопиться было ни к чему – до Голутвинска всего сорок вёрст, полдня верхом быстрым шагом.
А что за поместье Дубрава? Восемь дворов, пашни совсем немного – земля худородная, только овёс кое-как растёт. С огородом тоже из рук вон плохо – ни Людмиле, ни тётке Здравице не удавалось вырастить ни репу, ни морковь, ни свёклу. Получались одни мелкие корешки, изъеденные всякой дрянью. Или земля плохая, или погода не та, или умения не хватало – а скорее, и одно, и другое, и третье. И не у них одних такая беда, на торжищах в Висагете овощей не сыскать, кроме огурцов. Южные клубни как-то удавалось выращивать умельцам великокняжеского двора, немногих бояр и митрополита, и то негусто и не каждый год, так что сами всё и съедали. Но огурцы родились хорошо, и каждую осень их солили в неимоверном количестве, с чесноком и петрушкой. Которые наконец-то научились выращивать каждый год в изобилии, и которые стали подлинной гордостью домохозяек, украшением стола и лекарством от всех болезней. Хотя главный доход был от скота – быков, коров и овец с грубой шерстью. За мясо, масло и шерсть покупали ржаную муку и соль. Лес тоже помогал – грибы, земляника, малина, орехи, дикие яблоки в изобилии. Птицы, шкурки беличьи, куньи, если повезёт – лось или кабан. Ноябрь – самое время для охоты. А вот дубов в Дубраве всего ничего, и то мелкие по опушкам. Выжгли и выпахали дубраву в своё время, теперь пасли скот на её пустоши, которой не давали зарастать.