06
Свет свечей был довольно тусклым, но Сэлмену все-таки удалось разглядеть великолепные фрески с изображением библейских сцен, покрывавшие весь потолок. Несмотря на то, что Сэлмен не предавал религиозного значения всему этому, его все же охватило ощущение ничтожности человека перед неизбежным, архитектор этого помещения точно знал, как вызвать это чувство у прихожан.
На другом конце зала, за длинными рядами деревянных скамеек возвышался при алтаре огромный крест, на нем висела кукла Иисуса в человеческий рост. При столь тусклом освещении издали тяжело было разглядеть все детали, и он решил подойти поближе, чтобы по достоинству оценить это произведение католического искусства. Но чем ближе он подходил, тем отчетливей осознавал нечто такое, во что никак не хотел верить.
– Минуточку… Нет! – Мысли вихрем пролетели в его голове, но он задержал дыхание, не позволяя словам выплеснуться наружу.
Это была не кукла, а тело юноши, его ладони и стопы были прибиты огромными гвоздями к пропитанному кровью дереву, а голова опущена вниз, заслоняя лицо черными волосами.
Сэлмен ускорил шаг, и уже не шел, а со всех ног бежал к распятому мальчику. Тимми, не понимая, что стряслось, косолапо побежал вслед за ним, нелепо спотыкаясь.
Тело находилось довольно высоко, поэтому Сэлмен схватил мальчика за босую ногу, пытаясь нащупать пульс. Нога была холодной.
– Мальчик! Ты живой?! – Голос его дрожал.
Ответа не последовало, но как только Сэлмен решил притронуться вновь, из груди юноши донесся тяжелый хриплый стон. Он приоткрыл наполненные болью глаза и направил взгляд в сторону высокого мужчины, держащего его ногу.
– Кто?! Кто это сделал?! – Сэлмен был так взволнован, словно это его сына распяли на кресте.
Черные локоны струились волнами, мальчик разомкнул губы, силясь что-то сказать, но вместо слов изо рта выплеснулась струя темной крови и потекла по груди. Сэлмен ощутил, как желудочный сок пытается подняться вверх, к самому горлу, но так как желудок уже давно был пуст, он чувствовал лишь боль и тошноту, в глубине души он молил, чтоб его вырвало, и резко отвернулся от жуткого зрелища. Звуки, подобные лаю щенка, пытавшегося заговорить по-человечески, раздавались из уст юноши, но невозможно было разобрать ни слова. Вдруг он распахнул глаза и, пытаясь пошевелить своими приколоченными руками, уставился за плечо мужчины.