– Не грешно посмотреть еще раз. Доставай и не спорь.
Гошка начал возиться с портфелем, будто заклинило замочек: отец, без сомнения, рассердится, увидев отметки, станет ругать, придется не в первый раз давать обещание исправиться, взяться за ум, не проводить много времени на улице, больше внимания уделять домашним заданиям…
Отец забыл о приказе, обернулся к жене:
– Слышала, кто к нам пожаловал?
– Ты про Егорычева? – спросила из кухни мать.
– Про него. Как увидел, чуть со стула не брякнулся. Считал, давно помер или сгинул, а он живехонек, только сильно постарел.
– Сколько сидел?
– Двадцать годов. Предъявил справку об освобождении, но не о снятии обвинения: предатель остается предателем. Думал, приехал на время в родные места, а он: «Насовсем остаюсь».
Гошка порадовался, что отец не вспоминает о дневнике, решил принять участие в разговоре родителей:
– Знаю этого Егорычева.
Родители удивились:
– Каким образом?
– А ну выкладывай начистоту!
Гошка признался, что встретил утром, только не знал, что это Егорычев.
– Спросил, где милиция и поссовет, не ведал, что построили клуб и батя председательствует.
Отец кашлянул в кулак, переглянулся с женой, сел ужинать.
«Пронесло! – обрадовался мальчишка. – Здорово отвлек внимание, не до дневника стало».
Но, закончив есть наваристый борщ, отец потребовал:
– Давай дневник.
Гошка сник: «Погорел. Оставаться за двойки дома не только сегодня, а всю неделю…» С понурым видом отдал дневник и отступил к окну, за которым шумело волнами море…
Было уже довольно поздно – телевизор выключен, свет погашен, когда Гошка услышал приглушенный разговор в соседней комнате.
– И меня страх обуял, как узнала, кто объявился, – говорила мать. – Тотчас припомнила, как он с немцами выгонял стар и млад на площадь, казнь свершали. Сама лишь на ноги встала, а сердце подсказывало, что творится страшное. Не забыть, как ревели мы в голос, а Егорычев покрикивал, требовал замолчать, как привели избитого красноармейца, что прятался в сарае, поставили у стенки и застрелили…
– Егорычев стрелял? – уточнил отец.
– Нет, другие полицаи. Потом деда Мавродия как участника гражданской и мировой войн насмерть забили. Узнала про Егорычева – и точно прошлое возвернулось.
– Старое не возвращается.
– Он-то вернулся.
– Полностью свое отсидел, подчистую освободили, в справке указано местожительство – наш поселок.