По сторонам не оглядываюсь, смотрю только вперёд, и мы подъезжаем наконец к высокому голубому забору, к дому с палисадником под окнами.
Валентина открыла калитку и легонько подтолкнула меня в спину. Посередине двора стояла пожилая натруженная женщина в тёмном переднике и светлом платочке, повязанном вокруг головы. Неуверенным шагом я пошла к ней. Само собой сказалось:
– Здравствуй, мама.
Мы обнялись и обе заплакали. Заплакала Валентина. А в кухонное окно, почти прижимаясь носом к стеклу, напряженно смотрел Василий. Эта встреча была для него судьбоносной, чего уж скрывать! И он вышел на улицу.
Мать обернулась к нему, воскликнула:
– Сынок, да какая же она ладная, хорошая! А ты говорил, что чересчур большая.
– А то маленькая!
И все рассмеялись.
Василий повёл меня показывать дом, дворовые постройки, огород, безнадёжно запущенный сад, терны, подвёл к Панике, оказавшейся совсем близко от усадьбы. Там мы и поцеловались.
Вернулись к уже накрытому на улице столу. Женщины всё чего-то подносили, теснили тарелки: отварная домашняя курица, миска с золотыми от щедрого масла варениками, овощной салат, жареные грибы. Уселись.
– Ой, а щи-то! – всплеснула руками хлопотунья-мама.
Разлили по тарелкам густые наваристые щи. И мне вспомнилось макеевское:
Парные щи в щербатой чашке,
Прозрачный, хрупкий холодец,
И мама, тихая от счастья,
И чуть подвыпивший отец…
– Грибы я сам собирал! – хвастался Василий, налегая на жарёху. – Для тебя старался.
Но меня манили плавающие в масляной сыте вареники с творогом.
– Ну, давайте ещё по одной! – Анатолий подплеснул в стопки магазинной водки. – А то нам ехать надо.
Сам он не пил – за рулём! Валентина обещала налить ему дома. Договорились, что за мной они приедут через два дня. Отпуск кончался, впереди – рабочие будни. Василий оставался ещё на пару недель.
Проводили Данилиных, и я полезла в сумку за подарками и гостинцами. Протянув матери шаль, сказала:
– Это бабушкина, семейная реликвия. Крёстная сама предложила.
Мать молча приняла подарок, осторожной рукой погладила шерсть. О нас с Василием ничего не спрашивала.
Не успели убрать со стола, как подъехали бочаровские родственники: сестра Василия Наталья, её муж, тоже Василий, их дети Лена с Володей. Опять сели за стол. Наталья рассматривала меня придирчиво, в упор. Может, показалось – не знаю.