фиолетовыми парашютистами…
и старая яблоня запуталась
в стропах
***
любовь человека проваливается сама в себя
и строит в темных эмпиреях мозга
висячие города,
сады, светящиеся водопады.
там по ночам пищат и воют,
сверкая шестью глазами,
голодные химеры.
и девы, раскачиваясь,
читают жуткие необитаемые стихи.
***
на ночь мир погружается в тишину,
как меч – в ножны,
бархатные изнутри.
так перо в чернильницу окунает свой клюв;
и душа покрывается
блуждающим лишаем
сновидений.
***
жизнь – это сон,
похожий на разломанную птичью скорлупу,
испещренную крапинками кошмара.
ангел уже вылупился и улетел
бороздить эмпиреи,
и радовать Бога, будто верный спаниель
охотника в высоких сапогах.
***
в окно заглядывает луна, как китаянка в колодец.
тушь потекла – размытый ливнем сад,
цветы с испорченными прическами.
однажды я сделал из книги гриб – одним движением,
и перепонки страниц шелестели…
***
книга – свеча
из человеческого жира,
писатель добровольно перетапливал свое время
в страницы.
***
весенний лес
привлек нас чехардой из пустых обещаний.
и апрель, как приемщик посуды, закатив рукава,
орудовал ершиком.
прочищал глотки певчим пространства,
не жалея ни воды,
ни моющих средств.
***
только имя осталось твое,
словно нитка от воздушного шарика.
а на шарике нарисован целый мир,
с прогулками в парке и танцами за рулем.
но прошёл год, и шарик сдулся,
и мир увял.
он стал похожим на слепую кишку.
сморщенный пупок
воспоминания.
***
мне достаточно для счастья
нескладной горсти слов.
троллейбуса, перебирающего вечернее небо,
точно слепой с палочкой
или Чарли Чаплин
с тростью.
***
письма любят огонь —
для писем гниение хуже смерти.
так для самурая позорно стать крестьянином
или сбежать.
***
тюльпан похож на девушку,
что снимает красное платье через голову.
без рук, с обнаженной грудью,
с напряженным лицом,
в глубоком шелковом колоколе.
есть в цветах что-то милое и дурацкое.
шарм, отделенный от шрама, шарманки.
естественная неуклюжесть глупости.
***
самолет ползет в ночном небе.
четко мигает хвостовыми огнями,
вот-вот заденет крылом фарфоровую луну.
но я вижу совершено другую картинку.
девушка продевает серьгу с рубином в ухо,
чуть склонила голову и замерла.
не может защелкнуть застежку,
ее рот приоткрыт
и виден кончик языка.
***
станции метрополитена полны стрекотания
человеческих мыслей, полны стрекотания
голодных большеглазых стрекоз.