– Какие девчонки?
– Ленка и Людка.
– А ты больше слушай разные глупости! – возмутилась она, как будто опомнившись от своих мыслей.
– Говорят, что все знают об этом, – сказала я и почувствовала, что глаза предательски повлажнели. – Говорят, что наша бабушка заколдована.
– Господи, мало ли что люди болтают! – равнодушно ответила сестра. – Скучно им, вот они и чешут языки.
– А тебе не скучно здесь сидеть?
– Не-е-ет, мне не скучно, – засмеялась она. – Я тебя жду.
При все том, мне было недостаточно этого объяснения. Я тут же придумала, что и у Ани, должно быть, есть своя тайна. Ведь она была моей сестрой. Значит, мы должны быть похожи. Любопытно, но думала я тогда не о внешней схожести, а о внутренней – о похожести рассуждений, о сходной эмоциональности, о необходимости какой-то отдушины, пусть и воображаемой. Все же внешне мы были совершенно разными. Но к этому я вернусь позже.
Не скажу, что я забыла о словах про проклятие. Наблюдая за бабушкой, я пыталась разглядеть в ней что-нибудь такое, что можно было бы хоть отдаленно связать с ворожбой. Между тем, она была такой, как всегда – какой я помнила ее с детства: вечно в заботах, в готовке, в делах. Пытаясь застать бабушку в тот момент, когда она этого не ждет, я подбегала к ней и ловила ее руку. Бывало, увязывалась за ней, когда она шла доить корову Зорьку. Стояла за ее спиной и ждала. А вдруг, пока мы с ней наедине, перетечет ко мне мистический электрический заряд и откроется неуловимая колдовская тайна!
Но ничего подобного не случалось. Бабушка всегда ласково отвечала на пожатие. Ладонь ее была сильной и шершавой – чем-то похожей на кору сосны, много повидавшей на своем веку. Это сравнение возвращало меня из помешательства в действительность. «Какая может быть ворожба? – думала я. – Это же моя бабушка, я ее знаю всю мою жизнь». Может быть, тайна заключалась в бабушкином знании трав? Но разве она была единственной, кто «на ты» с дарами леса? На берегу озера мне казалось, что она шепталась с травами. Но кто бы говорил… Я ведь сама вела беседы с соснами. При всем том мои лесные фантазии были абсолютно естественными, в них не было никаких потусторонних сил. Получается, если бабушка разговаривала со своими травами, то в этом тоже нет ни грамма чуда.
Про проклятие я больше подруг не спрашивала, и о соснах тоже молчала. Помню, мы проходили мимо моих лесных приятелей, и Ленка, кивнув в сторону Марьянки, спросила: