– Зарывайте! – перекрикнула я всё усиливающийся ветер, не имея больше сил лицезреть их пьяные рожи, и те, покорно схватившись за лопаты, спешно закидали старуху рыхлой землёй. В завершение столь неприятного действа я кинула на землю две красные гвоздики, что принесла больше для успокоения своей души, нежели чтобы почтить память женщины вырастившей меня.
Тётка на похоронах так и не появилась. Единственная оставшаяся в живых родственница бабули не соизволила проводить её в последний путь. Более того, даже не позвонила. Не могу знать, что остановило её – ветреная погода, разбушевавшаяся не на шутку, или какие-то домашние хлопоты. Но я уверена, что если бы она пришла, то понадобилась бы целая тележка, чтобы довезти все те цветы, что она заготовила для похорон. Возможно, она бы даже всплакнула, ведь в душе всегда была человеком добрым. Может, даже прочла бы одно из своих любимых стихотворений. Из тех, что читала когда-то мне, думая, что мне нравится поэзия. А может, и не стих то был бы, а отрывок из библии. На самом деле мне было всё равно.
Ничего не изменилось после смерти старухи, если не считать самого дома, который как будто затих, успокоился и растерял все звуки. Я поймала себя на мысли, что всякий раз, проходя мимо кресла, обтянутого велюром, ожидаю увидеть в нем дремлющего, никого не трогающего кота. В конце концов я вытащила из бездонного шкафа бабки два ветхих чемодана с заржавевшими защёлками и водрузила их один поверх другого. На то самое кресло, чтобы больше не думать ни о коте, ни о старухе. Раскрыв верхний, принялась скидывать в него всё, что мне могло пригодится в следующей моей «новой» жизни. А ещё решила, что, как только перееду, заведу себе собаку. Маленькую, радостную и живую, как та, что из фильма «Маска» с Джимом Керри. Не помню названия породы, но, думаю, она сумеет расшевелить меня.
– Нет. Я не останусь здесь. Ни за что. И не уговаривай меня, – крикнула я пустому дому, хоть и не слышала никаких уговоров.
Впервые за долгое время она просто молчала, стоя где-то за спиной. Мама. Я знала, что она здесь. Весь день чувствовала её незримое присутствие, но та тишина, в которой я оказалась под её пристальным взором, сейчас угнетала куда сильнее, чем любые её попытки упросить не покидать стен ненавистной мне обители, в которой господствовали одни лишь тараканы да жуки.