Я прикусила нижнюю губу и нервно сжала взмокшие от волнения пальцы. Именно в этот момент одеяло зашевелилось, а потом из него вылезла… кошка. Обычная такая черепаховая кошка, без грамма породистой крови в жилах. Пушистая, такая же голубоглазая как мой муж.
– О, а вот и объект твоей ревности! – широко улыбнулся Шэр-Ан. – Идиль, познакомься, это Черепашка. Та самая женщина, которой занята моя постель в этом доме.
Провалиться сквозь землю захотелось ещё сильнее, чем в начале разговора!
Я бросила косой взгляд на мужа. Осторожно приблизилась к нему и остановилась в метре, оперевшись о подоконник.
Между нами падал поток красно-оранжевого света, в котором танцевали пылинки, медленно оседая на пол в причудливом танце.
Тишина становилась звенящей, и потребность прервать ее уже стала сродни жажде нового глотка воздуха.
Я облизнула пересохшие губы и тихо спросила:
– Как понимаю, скорее всего здесь имеется некая предыстория?
– Прекрасно, – насмешливо сверкнул глазами Шэр-Ан. – Я счастлив, что ты у меня такая умненькая девочка.
В иронии, что плескалась в его голосе, можно было не то что купаться… корабли строить и плыть на них к другому континенту!
Но, скрипнув зубами, я смолчала, лишь потупив взгляд.
Он был прав. Я сглупила.
Сильно.
И здесь самое правильное, что я могу сделать – промолчать.
– Итак, излагаю события вчерашнего вечера, – Шэр вытянул ноги вперед, и его босые ступни коснулись края моего платья. Он чуть поддел верхнюю юбку, хмыкнул и продолжил: – Пришлось посетить крупный прием, на котором одной милой дамой была предпринята попытка приворожить меня. Ей пришлось использовать очень редкий сорт “пыли любви”. Но она чуть просчиталась, и вместо того, чтобы посыпать ею меня – распылила в воздухе. И пыль посыпала всех стоящих вокруг меня девушек. Что-то пошло не так, и я получил армию одурманенных дам, которые немедленно желают взаимности и хотят слиться в любовном экстазе. Такие мелочи, как наличие у меня жены или моего сопротивления, их не смущают! Ну что, ты удовлетворена объяснениями, Динь?
– Угу… – невнятно буркнула я, глядя вниз. Ноги мужа были гораздо безопаснее его же лица. Там глаз, которые смотрят с ехидством и осуждением, не водилось.
– Я счастлив.
– Прости меня, – на выдохе выпалила я и подавила совершенно детское желание зажмуриться.