Чуть позже Олег узнал, что министр Протасевич был до мозга костей демократом, свято чтившим права человека и Конституцию, убежденным противником смертной казни и ярым сторонником суда присяжных.
7
В комнате Олега горела настольная лампа, он сидел за столом и писал все новые и новые стихи. Рядом, справа, прямо на столе сидела Лена, свесив ноги вниз, и снимала косметику, маникюр. Олег не обращал на нее внимания и продолжал заниматься своим делом. Лена тоже втихаря занималась своим. Они почти молчали, перебросившись несколькими словами. Лена уже готова была ко сну, волосы были распущены. Вместо ночной сорочки она обычно носила пеньюар. Олег еще не раздевался.
Наконец он отодвинулся на стуле, чтобы встать.
– Лена, – предложил он, – хочешь, я тебе свои новые стихи почитаю?
Но она вместо ответа вскочила к нему на колени как наездница и развязала халатик. Олег невольно увидел ее обнаженную, ухоженную, большую грудь и опешил, быстро-быстро заморгал глазами:
– Лена, ты что, прекрати немедленно!
– Почему я должна прекращать? Ты живешь в моем доме, живешь со мной. А почему ты со мной живешь? Правильно: ты готовишься стать моим мужем. А раз так, чего мне стесняться? Нахрен мне твои дебильные стишки? Я хочу тебя, Олежек, пожалуйста, я тебе вся отдаюсь. – Объятья Лены плавно перешли в страстный шёпот.
– Лена, у меня раньше такого не случалось, и я не знаю, получится ли, – ужасно оробев, признался он. – Я еще никогда не пробовал.
– А ты попробуй, – не сдавалась похотливица. – Надо ж когда-то начинать, ну. Тем более что тебе двадцать три года, в наше время это непорядок. – Она совсем спустила халат, поцеловала Олега в губы и выпятила грудь. Обалдевший парень замялся, но она приложила его руки к своей груди и тяжело задышала. Олег скупо, но довольно улыбнулся: тело Лены вызвало в нем интерес. Он резко отодвинул ее от своих колен и приблизил к кровати. Крепко впился в губы ответным поцелуем, плавно опустил на кровать. Сам шустро разделся и прыгнул к ней.
В комнате продолжала тускло гореть лампа, на кровати происходила возня, на стене отражались тени. Никто и ничто не мешало этому, ничто и никто тут не был свидетелем…
Они проснулись вместе поздно утром. Олег первым открыл глаза: Лена, заложив руки под голову, лежала, отвернувшись к стене, и казалась спящей. Сам он прекрасно помнил, что произошло вчера, но он не испугался и не почувствовал отвращения, хотя перед ним была дочь самого министра России, с которой он ночевал в одной постели. Парень, приподнявшись на локте, с нежностью посмотрел на Лену и хотел было до нее дотронуться, как вдруг она резво вскочила сама.