– Где-где, – хмуро отозвался ветряной человечек. – В дыре!
Любимка вспыхнул и поник.
– Что он сказал?
– Назвал меня дырой, – буркнул отрок.
– Сы-сы-сы! – ядовито рассмеялся любимец.
– Как он точно сказал? – настаивал наставник.
– Где, где? В дыре! – воскликнул Любимка. – Довольны?
– О нет! Он даже повторить за мной не может, – сокрушённо засвистел Темник. – Отсебятину добавляет.
Но Стоян понял. Он кивнул и, ничего больше не объясняя, вышел.
– Любим, я учту твоё пожелание, – серьёзным голосом сказал Темник. Любимка недоверчиво поднял голову. Это было впервые, когда любимец назвал его по имени.
– Отныне я буду звать тебя Дырой! Сы-ы-ы-сы-сы-сы!..
Страдальческий стон на весь монастырь.
***
Не удивительно, что к концу недели его сторонились даже Лиска с настоятелем и лишний раз не заходили к нему в келью. Никто не являлся и из внешнего мира. Про него все забыли. Темник услужливо рассказал ему про отъезд Пелагеи.
– Она разочаровалась в тебе, парень. Ты разрушил ей жизнь!
Это доставило Любиму боль, но куда больше его тревожило отсутствие Варвары. Дочка библиотекаря не приходила к нему и не передавала никаких весточек. Неужели она, как и Поля, настолько разочаровалась в нем, что не желала больше видеть. Едва эти мысли приходили в голову, мозг тут же услужливо подкидывал воспоминание:
– Желаю тебе… проиграть богатырские состязания.
Так сказала ему тогда Варвара. И была как всегда права. Если бы он не выиграл у Кречета, кто знает, наверняка Рыжу не удалось бы так легко заманить его в ловушку…
Это повторялось изо дня в день. Ночи вовсе были невыносимые. В темноте никакого Темника не требовалось, чтобы все страхи и отчаяние нападали на него разом.
В один из таких вечеров он вскочил и прокричал:
– Я должен поговорить с Варькой.
Со всех ног рванул к выходу и врезался в невидимую преграду. Его отбросило назад, кубарем прокатился по келье и затих в углу.
– Ёшь-матрёшь! – пробормотал он, выбираясь. – Что это ещё такое?!
– Не велено тебя пущать! – сонно отозвался Темник. – Сиди давай и не бурогозь, дырища!
– Как это?! – Любимка был поражён до глубины души. – Мечи-качи! Это чево же?! Дедко Микола мне тюремщика подарил?
– Коли бы ты не профукал свою земную тягу, ты бы с лёгкостью меня преодолел. Но теперь ты обычный человек…
Он свистяще рассмеялся.
– Тюремщик? Не-ет. Я надзиратель! И это мне надо страдать и сокрушаться. Ибо меня приставили за таким скучнейшим и бездарным человеком, как ты! Сы-сы-сы!