А целуется он, прямо скажем, неплохо. Можно даже сказать, хорошо…
Можно даже сказать, отлично. Если бы так не взбесился, запросто можно было бы процеловаться хоть до утра…
Чаю он не хочет. Есть и пить тоже не хочет. Даже в туалет не хочет, скотина такая.
А я хочу и пить, и есть, и в туалет!
Вот влипла, так влипла! А с виду был такой приличный человек.
Даже книжки читает, что уж совсем удивительно для современных войск.
И остроумный! Игру ведёт прямо по теме девятнадцатого века. Чего злится, спрашивается? Подумаешь, пококетничала немного. А как жить в нынешнем мире без кокетства, если оно лучший способ защиты? С одной стороны никто не разбегается, а с другой – дистанция огромного размера и в койку тебя никто не тащит, им и так весело.
Да что эти мужики в нашем кокетстве понимают! Да оно имеет столько невидимых барьеров, что пока до ручки тебя допустят, чтобы сократить дистанцию, весь свой интеллект наружу выложишь. Если конечно есть, что выкладывать. А обещания, заманухи там разные, и подавно совсем невинные.
Ну пообещала! Так откуда я знаю, что ты имел в виду? Опять же, если не пообещать, так ты всю ночь спать спокойно будешь. А меня это не устраивает.
Вот лежи перед сном и мечтай. Обо мне.
Повисла на нём самым счастливым образом. Даже удалось нежненько шепнуть, где это он так здорово целоваться научился? Вроде подобрел. Глаза смеются. А сам смотрит выжидающе: что, мол, ты ещё на этот раз такого придумаешь?
Ладно бы хоть в одном городе жили… А то всю жизнь в разных городах…
И опять же его вечные какие-то командировки! Раз в год перед тобой появится на пару дней и обязательно после какой-нибудь командировки.
А командировочные – это самый ненадёжный народ на земле. У них, говорят, в каждом городе по любовнице. А вдруг он и меня себе в любовницы готовит?
Что же теперь такое придумать, чтобы сменил гнев на милость?
Кольцо подарил… Давно… Не кольцо, а целый перстень. Серебряный. С натуральным огромным цитрином.
Она как увидела этот перстень в художественном салоне, прямо голову потеряла. У камня такая глубина, что сразу видно, что натуральный! Дорогой. По цене золотого. Всего три штуки на весь город, и только один на её пальчик. Но не хватало, чтобы купить, целых пятидесяти рублей. И перевода от родителей всё нет и нет.
А он купил! "Бери, – говорит, – не стесняйся. Всё равно пропью".