Чуть более года назад, в мае сорок первого, Андрей точно так же лежал здесь, на камнях – в этом очень удобном для привала месте на берегу моря. Тогда жгло не огнестрельные раны, а натёртые новыми ботинками ноги, и он, чтобы притупить ноющую боль, сидя на берегу, погрузил стопы в ещё по-весеннему прохладную воду. Где-то далеко в волнах плескались его сестра Нина, брат Витя и Ваня – брат Полины, а родители с Анной Васильевной под скалами разбирались с рюкзаками. Полина, тоже поставив ноги в холодную солёную воду, сидела рядом с ним и задумчиво перебирала маленькие разноцветные камешки, которые небрежно бросал взад и вперед беспокойный прибой.
Его отец, Дмитрий Николаевич, собрал обе семьи – Новицких и Щербаковых – и повёл в дальний увлекательный поход по Маркотхскому хребту. Андрей хорошо помнил, что здесь они сделали последний привал перед тяжёлым долгим переходом. Поздним вечером ближе к Геленджику, в восточной части Цемесской бухты, почти на самой вершине горы Пенай за Дообским маяком они разбили палатки.
После вкусного сытного ужина, приготовленного на костре и аппетитно пахшего ароматным дымом, Андрей поднялся на узкий уступчик на краю крутой высокой скалы и сел там, разглядывая окрестности. Отсюда Новороссийск казался едва различимой узкой полоской в западной части залива. Вокруг города и на десятки километров кругом мускулистыми складками топорщились темнеющие в вечерних сумерках горы. Прямо перед Андреем, начинаясь где-то глубоко внизу и протянувшись до самого горизонта, распахнулись беспредельные тёмные морские просторы.
Андрей любил море. Он мог часами сидеть, глядя на бескрайнюю водную гладь, дышащую освежающими солёными бризами и располагающую к размышлениям. Тогда ему было о чём подумать.
Сзади подошла Полина.
– Можно к тебе? – осторожно, словно боясь кого-то спугнуть, спросила она. – Почему ты сидишь тут один, вдали от всех?
– Посмотри, как здесь красиво! – улыбаясь в ответ, восхитился Андрей. – Сколько ни смотрю, всё равно не могу оторвать глаз.
– И правда, – посмотрев, согласилась Полина. – Значит, будем любоваться вместе.
Она легла на бок на траву рядом с Андреем, сидящим по-турецки, положила голову на его колено и тоже стала заворожённо рассматривать серо-изумрудную морскую ширь и нависшие над ней горы. Солнце тем временем, выбросив в облака последние, быстро погасшие лучи, спустилось за горизонт. Небо почернело, и на нём рассыпались яркие звёзды. Моря уже не было видно. Казалось, они сейчас на самом краю света, над обрывом, после которого больше нет ничего, кроме вечной черноты.