Карл
(Раскуривает изогнутую трубку из красного дерева.)
Себастьян, ты был в Потсдаме, во дворце… Как поживает,
Молодой король наш Фридрих?
Себастьян
(Попыхивает трубкой.)
Полагаю, «без забот».*
Он прервал, лишь я приехал, упражнения на флейте,
Предложил на всех органах и клавирах мне сыграть.
Для моих импровизаций мы избрали тему «Шутки»,
А затем для новой фуги он мотив мне сочинил.
Много милых вариаций я сыграл ему в тот вечер.
И, представьте, от восторга он меня расцеловал!
Мы гуляли у фонтана со скульптурой Антиноя
(С этим юношей был близок император Адриан).
Говорили о Платоне, диалоге «Государство»,
Об Империи Российской и твоём таланте, Карл, –
Ты родился дипломатом, потому и смог добиться,
Что, в конце концов, Россию Рим империей признал.
Карл
Пётр Великий сделал чудо, я же лишь поставил точку.
Но скажу тебе, в России жить мне было нелегко.
В Петербурге – Петрикирхе и Василий Тредьяковский,
Петропавловская крепость и придворные шуты.
Но законы, как в Европе, там появятся не скоро, –
Византийское лукавство развратило русский ум.
Хорошо, что ты в Россию переехать не решился
И остался в Томасшуле ставить клизмы школярам.
Себастьян
Клизмы ставить не зазорно. С давних пор в Египте знали
О повадках птицы ибис, как она воды набрав,
Эту воду заливает через клюв себе в клоаку,
Чтобы чрево очищалось от застойного гнилья.
Вшей и грязи слишком много оказалось в Томасшуле.
В консистории проблему и не думают решать.
Много лет закрыты бани как рассадники заразы.
Наш бомонд боится мыться, опасаясь заболеть.