Разглядев Катю внимательней, Самохин предложил ей снять верхнюю одежду, а когда Катя стала раздеваться, он счел нужным помочь ей. И повесил ее пальто на вешалку рядом со своим, заметив про себя, что более красивой и милой женщины он уже давно не встречал.
– Присаживайтесь, – сказал Самохин. – Как ваше имя-отчество, простите?
– Катерина Александровна.
– Катерина Александровна Назарова, верно?
– Да.
– Что ж, отлично, вот и познакомились. Теперь я вас слушаю. Что за дело у вас ко мне имеется?
– Олег Дмитриевич, я хочу знать, почему мне не разрешают видеться с моим мужем?
– Он у вас в СИЗО?
– Да.
– Тогда все просто, уважаемая…можно просто Катерина?
– Александровна, – резко повторила Катя.
– Ладно, будь по-вашему, Александровна так Александровна. Вернемся к проблеме. Во-первых, закон не позволяет лицам, находящимся в предварительном заключении, видеться с близкими и получать от них письма, только передачи; во-вторых, я лично контролирую расследование по делу вашего мужа, и следователь, который расследует убийство, совершенное вашим мужем, доложил мне на неделе, что Владимир Назаров отрицательно ведет себя в заключении, в связи с чем администрация изолятора вправе наказать его в виде тех же запретов на свидания.
– Но в тюрьме же свидания с родственниками разрешены.
– Тюрьма – это совсем другое. Вы знаете, чем тюрьма отличается от изолятора?
– Чем?
– В тюрьме содержатся лица осужденные, вина которых доказана, а СИЗО – мера скорее профилактическая. Вот я усмотрел в вашем муже опасного преступника и потому счел нужным взять его под стражу, чтобы он еще кого-нибудь не убил. На суде ему срок, проведенный под стражей, зачтется в срок отбытия наказания.
– Володя никого не убивал, черт возьми! – крикнула Катя, вскочив со своего места.
Самохин и бровью не повел, смотрел на Катю чуть прищуренным правым глазом.
– Да? А кто это докажет? За время двухнедельного следствия так и не было найдено ни одного свидетеля оправдания.
– А обвинения? – Катя опять села.
– На этот ваш вопрос, дорогая Катерина Сановна, я ответить не могу. На него нет ответа, потому что он из области тайны следствия, а она, да будем вам известно, разглашению не подлежит.
– Неужели я так и не увижу Володю, пока он в неволе?
– Боюсь, что нет.
– Но Васянович – начальник изолятора – сказал мне, что прокурор, под чьим надзором находится дело обвиняемого, в исключительных случаях может похлопотать о свидании.