Сходив за инструментом, Ниткин осторожно отсоединил планки, которыми икона прижималась к Царским вратам, бережно вынул ее из углубления и перевернул.
Обратная сторона иконы была темной от времени и гладкой, как чертежная доска.
Пташников зачем-то постучал по ней согнутым пальцем и разочарованно вздохнул. Посмотрел на квадратное углубление в Царских вратах, в которое икона вставлялась, и какая-то новая мысль мелькнула в его глазах, он спросил Ниткина, какого века сами Царские врата.
– Начало шестнадцатого, – моментально ответил тот.
– Тоже из Новгорода?
– Да, попали в Александрову слободу почти сразу после Новгородского погрома.
Теперь Пташников обратился к Марку:
– Не помните, в тех церквах, в которые смог проникнуть чернобородый, Царские врата случайно были не из Новгорода?
– Я как-то не придавал этому значения, – откровенно признался Марк. – Знаю точно, в Троице-Сергиевой лавре Царские врата новгородской работы. А в Москве… Если это важно, можно моментально выяснить по телефону.
– Ну что ж, выясняйте. Теперь я уже не сомневаюсь – они попали туда тоже после Новгородского погрома, – твердо заявил Пташников.
– Почему вы так уверены в этом?
Пташников объяснил Окладину:
– Чернобородого интересуют не иконы, а Царские врата, вывезенные Грозным из Новгорода. Вероятно, на этих вратах за иконой евангелиста Иоанна находится какой-то план. Его и разыскивает чернобородый. Как видите, на этих Царских вратах ничего подобного нет.
– Но чернобородый этого еще не знает, он не успел снять икону, – задумчиво произнес Марк, сразу же согласившись с ходом рассуждений краеведа.
На этот раз не возразил и Окладин. Марк опять повернулся к Пташникову:
– Не сделает ли чернобородый еще одну попытку проникнуть в эту церковь? Ведь он так и не выяснил того, что хотел узнать.
– Да, человек он решительный, на полпути не остановится, – согласился краевед.
– Вот и я так считаю, – обрадовался Марк, что его предположение нашло поддержку. Если человек, назвавшийся в гостинице Бусовым, и чернобородый, с которым вы ехали в электричке, одно лицо, то вторую попытку проникнуть в церковь он может предпринять сегодня же ночью, чтобы еще раз не приезжать сюда из Москвы.
– После всего случившегося здесь это очень опасно для него, – засомневался Окладин. – Нет, я не верю, что он опять сунется туда, где его чуть не поймали.