, супруга испанского принца Филиппа.
«Монморанси – старый миротворец!» – с лёгкой иронией пронеслось у Колиньи, вообще-то, искренне и глубоко уважающего своего дядю, покровительствующего ему.
Теперь предстояло вести переговоры об ином деле. И они, переговорщики, прервав заседания, разъехались. Через две недели, уже в ноябре месяце, они собрались всё на том же месте для переговоров уже о мире.
Составили проект условий мирного договора.
Симон Ренар зачитал условия договора на французском языке, затем на немецком. Всё вроде бы было ясно. Но когда приступили к обсуждению конкретно каждой статьи договора, сразу всплыли разногласия сторон. Имперцы поставили первым условие разрыва союзного договора французской стороны с папой Павлом IV.
Колиньи, уполномоченный королём не вступать в переговоры по этому вопросу, отклонил этот пункт.
Дальше споткнулись обе стороны, в разногласиях, по поводу Пармского герцогства и Пьяченцы. Французская сторона имела на эти герцогства свои виды. Король Генрих, ободрённый успехами в северной Италии того же Бриссака, считал их уже своими. Парма перешла Оттавио Фарнезе, а тот признал над Пармой власть французского короля…
Потратив несколько дней на дебаты, они пришли к мнению о невозможности заключить желаемый мир.
Колиньи тяжело переживал, раздражённый на самого себя, что не добился того, что хотел король, не оправдал его доверие. И тот же коннетабль Монморанси будет недоволен им тоже…
Поэтому в середине декабря начались переговоры уже не о мире, а только о перемирии. Съехались тем же составом с обеих сторон. Два месяца переговоров не дали ничего. И только пятого февраля 1556 года заключили перемирие, всего на пять лет.
Затем адмирал поехал в Брюссель, присутствовать там при утверждении договора императором Карлом V и его сыном Филиппом, только что ставшим испанским королём Филиппом II: в середине января император уступил Филиппу Испанию и все испанские владения… Ударили жестокие морозы. И адмирал, добираясь до Брюсселя, чуть было не обморозился в дороге, хотя ехал в крытом возке, укутавшись в шубу на собольем меху, подаренную королю Генриху московским Грозным царём. Одна такая шуба досталась коннетаблю. Тот же подарил её ему, своему племяннику.
В свою очередь переговорщики со стороны императора поехали в Париж, чтобы присутствовать там при утверждении договора королём Генрихом.