Старший брат его выпил глоток воды и устало сказал:
– Кривоноса земля взяла.
– Если я когда-нибудь сыщу его могилу, – вскочил на ноги князь Четвертинский, – я по косточкам, по косточкам сам, руками своими разорву этот проклятый костяк.
– Говорят, Кривоноса убила чума, – сказал Адам Кисель. – Лучше будет для всех, если вы оставите его могилу в покое.
– Почему же нет чумы на Хмеля?
– Если чумы на него нет, ее надо сыскать, – улыбнулся пан Смяровский.
Посольство двигалось медленно, с остановками. Останавливались в Гоще, во владениях Адама Киселя. Хозяйство было разорено, людей мало. Продовольствие крестьяне утаивали, запрашивали цены удивительные. И приходилось платить, чтоб не остаться голодными.
Побывав у князя Корецкого, посольство переправилось через реку Случ и было остановлено полковником Донцом, сотником Тышей и четырьмя сотнями казаков. Посольству было разрешено разместиться в имении Адама Киселя, в Новоселках. В Киев не пустили.
Комиссары гневались, в словах были неосторожны, покуда какой-то казак не показал им на реку:
– О! Вмерзли! До весны будут теперь на небо пялиться.
Санный поезд замедлил движение и остановился. Двадцать или тридцать трупов сковало льдом.
– Что это?! – вырвалось у князя Четвертинского. – Кто это?
– Ваши! Шляхта! – ответил казак простецки. – Их утопили, а они вон! Вынырнули.
Примолкли комиссары. В Бышеве прозиял им выбоинами окон черный от копоти, совершенно разоренный замок.
Стучало у Адама Киселя сердце, когда показались Новоселки. Здесь была его родина, гнездо Киселей.
Он все-таки надеялся, что его встретят, послал впереди себя часть казаков и часть своих людей, чтоб приготовили дом, если цел, а уничтожен – так помещения. Но это был только предлог. Адам Кисель хотел, чтоб народ Новоселок был извещен о приезде хозяина. Пусть казаки посмотрят, что многовековое доброе содружество – народа и мудрых владетелей – сильнее войны.
У самых Новоселок он сбросил с себя тулуп, потянулся, заглядывая на дорогу: возница и лошади загораживали обзор, и увидел: пусто. Никого на околице. Ни одного человека.
Поехали по Новоселкам.
Пах-х! – тугой снежок со свистом рассек воздух и упал в сани, на тулуп. Не рассыпался – не детской рукой слеплен. Еще полетели снежки, попали в людей, лошадей.
Капитан Бришевский не стерпел, тронул лошадь с дороги поискать обидчиков. На него из-за хаты вышло человек двадцать крестьян, с самопалами, с ружьями. Капитан не успел развернуть коня в глубоком снегу. Схватили за руки, за ноги, сдернули с седла, отняли саблю и погнали к дороге взашей.