— Понимаю, — соглашаюсь с ней и с улыбкой вспоминаю Севу, который вот уже два года встречается со своей девушкой и все никак не сделает ей предложение.
Пару месяцев назад, когда брат приезжал ко мне, я спрашивала его, почему он не женится на Кате, ведь она красивая, но мне сказали, что я еще маленькая. Когда вырасту, пойму.
Выросла за полтора месяца. Мне восемнадцать. Но так ничего и не поняла!
Может, еще не время?
Улыбаюсь и бросаю взгляд на Урсулу Вольдемаровну, которая с тоской во взгляде смотрит на меня.
— У тебя его глаза, — шепчет она, незаметно стерев слезы. — Я так хотела, чтобы они достались Севе, но увы… — вздыхает она и в секунду собирается. — Так что, ты согласна на мои условия? Ты, работая здесь, поможешь мне творить любовь?
— Я бы не хотела вмешиваться в такие дела, — признаюсь ей, помня слова брата. — Они сами должны решить, когда им быть вместе и в качестве кого. Они сами должны решиться на детей, — пожимаю плечами. — Вдруг они не уверены в чувствах? — спрашиваю ее. — Своими действиями мы лишь хуже сделаем.
— Но ты вынуждена сделать это, Ариэла, — тянет она, улыбнувшись. — И ты сделаешь это, либо работая в компании, либо не работая. Тебе выбирать! Работа как бонус в моем уравнении.
— Почему это вынуждена? — недоуменно уточняю. — Я ничего никому не должна!
— Несколько часов назад звонил твой отец, Ариэла, — ее улыбка становится шире, делаясь похожей на пугающий оскал. — Хотел узнать, не у нас ли ты. Я сказала, что нет, но… могу набрать его, — произносит Урсула Вольдемаровна, достав телефон. — Он приедет и заберет тебя. Тебя и твою сестру… Она ведь в Москве? Сегодня он говорил, что хочет вернуть ее домой тоже.
— Сестра замужем и ждет ребенка! — отвечаю ей, зло сжав челюсти. — Ее никто не заберет! Ее муж не отдаст ее! Он ее любит! Ее и малыша!
— Ты плохо знаешь своего отца, Ариэла, — тянет она с притворным сожалением. — Однажды он даже меня украл из-под опеки моего мужа, — приоткрывает мне занавес на жизнь отца. — Как думаешь, нужны вам с сестрой такие нервы? Ты говоришь, она в положении? Ей можно нервничать? Она не потеряет малыша? Не расстроится?
— Так не делается! — восклицаю, чувствуя слезы на своем лице. — Зачем вы так со мной? Я ведь ничего вам не сделала!
Она намеревается возразить, но прикрывает рот. Меняется в лице, сменив коварство на прежнюю мягкую улыбку.