Энтони удивленно заморгал.
– В парламенте?
– Да, ты не пэр и связей с деревней почти не имеешь, так что придется бороться за одно из мест, отведенных в палате общин Лондону. Но это вполне уместно: другие будут представлять там смертных лондонцев, а ты – дивных.
Так далеко Энтони, честно сказать, не загадывал. Впрочем, отчего бы и нет? Правда, парламент не созывался так долго, что мир сей был ему почти незнаком. Как туда проникнуть, что делать, оказавшись там?
Хотя все это вряд ли слишком уж отличается от Суда Старейшин. Да, он привык считать себя послом смертных в царстве дивных, но ведь границу меж двух миров можно пересечь и в противоположную сторону. Можно… и даже должно – на то он и Принц Камня.
– Как повелишь, государыня, – с новым поклоном ответил он.
Кеттон-стрит, Лондон, 2 апреля 1640 г.
Рот человека, брошенного на колени на пол подвального этажа, к ногам Луны, надежно заткнули кляпом. Глаза смертного над плотной тряпкой, не позволявшей издать ни звука, полыхали огнем. Жгучая ненависть в его взоре испепелила бы Луну… если бы только могла.
Разумеется, даже обретший дар речи, сжечь он никого не мог, но бед натворил бы немало. Да, конечно, Луна была защищена – ведь она никогда не поднималась наверх, не вкусив молока или хлеба, принесенного в дар дивным, и это хранило ее от веры смертных, холодного железа и прочих враждебных чар. Однако достаточно крепкая вера, подобно топору, насквозь прорубающему латы, могла преодолеть многое.
Испытывать крепость веры этого человека Луне отнюдь не хотелось. Пусть испепеляет ее взглядом, сколько угодно – лишь бы к божественным именам не взывал, а кляп был самым безобидным средством заставить его замолчать.
– Где ты нашел его? – спросила она сэра Пригурда Нельта.
Великан возвышался за спиной коленопреклоненного, словно скала, хоть чары, скрывавшие его истинную природу, и уменьшали Пригурда до человеческой величины. Правда, под этакой маскировкой капитан Халцедоновой Стражи чувствовал себя неуютно и носил ее из рук вон скверно.
– Неподалеку от ворот Олдерсгейт, – пророкотал он. Казалось, его низкий бас отдается во всем теле. – Обкладывал хворостом то самое дерево, в руке держал кремень с кресалом.
Луна едва смогла сдержать дрожь. Исполняя свой долг, защищая ее, Пригурд был непоколебим. Заметив, сколь этот человек ее напугал, великан вполне мог размозжить ему голову, а на том и делу конец.