– Хватит, Матильда! Я услышал… И
позволь мне всё же самому решать. Сначала обещанное надо доделать
до конца. А сомневаться в Нати? Какой я после этого мужчина? Или не
хозяин слову своему?
– Всё так, Грандмастер, не серчай и
руны свои погаси, скоро народ коситься начнёт, – я не заметил, как
над головой закружилась золотистая карусель. Да, сумела гнома
достучаться до потаённых страхов моих!
– Скоро там постоялый двор? – я решил
прекратить неприятный разговор, смахнув карусель рун.
– Да вон уже виднеется…большой какой.
Наконец, отоспимся в тепле, а не на сеновале. Постираться бы ещё не
мешало да колёса в фургоне подремонтировать. Не то до границы не
дотянем, – Маттенгельд Хайгуринн вновь превратилась в милую
ворчунью. Лишь лукавый взгляд в мою сторону напоминал о предыдущей
беседе.
– Мда, действительно большой.
Не то что тот, который неделю назад проезжали. Гадюшник, да и
только! Мне тамошние тараканы ещё долго сниться будут... Брр… А
рожа у хозяина, как у висельника.
– Это в землях Эдгара Жадного? Хех!
Кривой Дрю и так висельник. Его братья три раза из-под королевского
суда выкупали. Мрачное местечко, ни за что бы не заехали. Да оно
единственное в тех местах на тракте, где всегда есть овёс и чистая
вода для лошадей. Ну и альвы редко заглядывают, знамо дело.
Я вспомнил странных
постояльцев придорожной гостиницы. Седой благородной наружности
мужчина, одетый, как воин, но без меча. С девушкой, которую он звал
darnenn, со странно блуждающим взглядом и
бледным лицом. Оба обретались в странной неподходящей компании
хватких головорезов, что постоянно сновали во дворе.
– А пиво у них хорошее было! –
Гуггенхайм, молчавший последние полчаса, вступил в нашу
беседу.
– Кто о чём… старый ты… – Хейген
шутливо хлопнула по лысине Алхимика, – тебе дай только волю,
остался бы в том трактире на неделю.
– Нет, Матильда… не остался бы.
Нехорошо там. Кровью пахнет… – хлюпнул носом всё же простудившийся
Гуггенхайм.
– Вы тоже заметили, мастер?
Думал одному мне показалось. Постояльцы эти странные, что с
королевскими гардами и егерями приехали. Помните взгляды этих
хумансов с красными от недосыпа глазами и грязными рваными плащами
на плечах. Я ещё решил, что они загонной охотой промышляют… – из
остановившегося фургона первым выскочил долговязый Бруно, чтобы
открыть ворота постоялого двора, к которому мы, наконец,
подъехали.