Вера глубоко вздохнула. Холодный воздух пробрался в легкие и заставил вздрогнуть. Девушка словно очнулась и лишь тут заметила, какая необычная тишина стоит вокруг. Фонари почему-то до сих пор не горели. Из окон домов не раздавались голоса людей, вернувшихся с работы. Только где-то в проулке слышались тихие шаги одинокого путника. Вера обернулась, но никого не увидела. Она прошла еще несколько шагов и остановилась. Сзади снова послышались мелкие шажки. Вера снова обернулась и увидела метрах в пятидесяти от себя невысокую фигуру. Решив, что это ребенок, она уже собралась окликнуть его. Но, присмотревшись, заметила на нем длинный плащ и трость, на которую опирался человек. Она отвернулась и пошла дальше.
Неожиданный порыв ветра чуть не сбил девушку с ног. Полы ее пальто взвились, и она едва устояла на ногах. Вера остановилась и, поддавшись странному предчувствию, обернулась, и тут же отпрянула от увиденного. Прямо перед ней стоял маленький человек и смотрел ей в глаза немигающим взглядом.
– Что вам нужно? – спросила она дрожащим голосом, который прозвучал резко и громко в этой глухой тишине.
– Так вот ты какая, – сказал карлик высоким неприятным голосом, растягивая слова. – Кто бы мог подумать, – протянул он и внезапно замолчал, сверля Веру маленькими черными глазками. Потом снова заговорил, но на этот раз тихо, почти шепотом: – Что ж, я ожидал более достойного противника.
– Мне кажется, вы меня с кем-то путаете, – пролепетала Вера.
Она уже поняла, что у человека что-то с головой, поэтому не хотела провоцировать его на агрессию. Выдохнув весь имеющийся в легких воздух, она постаралась принять спокойный и дружелюбный вид и даже немного улыбнулась.
– Да нет. Не путаю, – незнакомец медленно вытянул вперед короткую пухлую руку и кончиками пальцев дотронулся до пуговиц на пальто Веры. В глазах его промелькнуло что-то безумное.
– Эй! Вы чего? Что вы делаете? – Вера отшатнулась назад.
– Как долго я ждал этого момента, – заговорил карлик, будто не слыша ее слов. Он улыбнулся, обнажив гнилые зубы. Потом глубоко, с непередаваемым удовольствием вздохнул, открыв при этом рот так, будто все его лицо свело судорогой. – Молодая… Совсем еще молодая… Жаль.
Он снова помолчал, пристально изучая ее. Но вдруг лицо его исказилось еще более безобразно-болезненной гримасой, и он закричал: