Беседа друзей,
чай и треск угольков –
что ещё надо?
Он улыбался. Ледяной комок в груди, с которым свыкся так, что уже и не замечал, пошёл трещинами.
Юкио смотрел и смотрел на смеющуюся девушку и не мог отвести взгляда. Тэнгу вился вокруг неё, умудряясь приплясывать в воздухе. Таким восторженным своего слугу он никогда не видел.
Наконец, Хаяте заметил хозяина и метнулся поприветствовать. А девушка обернулась. Их взгляды встретились.
***
Я не знала, как себя вести. Низко поклонилась и уже не смела поднять взгляд. И умудрилась же сказать про красивые глаза. Кому? Хранителю? Щекам стало жарко.
– Пойдём, ты ещё не окрепла, можешь простудиться, – услышала я. – Хаяте, нужен горячий чай. Приготовь всё.
***
Когда они зашли, в комнате уже горел очаг. Юкио усадил девушку возле огня.
– Как тебя зовут?
– Хикари, – она протянула замёрзшие руки к лепесткам пламени.
– Тебе подходит, – опять улыбнулся он. В её компании это оказалось совсем несложно. – Я Юкио. С Хаяте ты уже познакомилась.
Он насыпал чай в ошпаренную кипятком чашку и долил горячей воды.
– Ты пришла учиться? За вторым хвостом?
– Нет.... – она подбирала слова. – Я… не могу шагать в пространстве. И здесь… оказалась случайно.
– Так ты та самая Хикари? – Юкио взял венчик. – Что произошло? Как ты попала сюда?
Она замерзала на глазах. Огонь в очаге оказался бессилен перед этой стужей. Такой знакомой.
– Можешь не рассказывать, – Хранитель поставил перед ней тёмную глиняную чашку. – Возьми. Чай согреет тебя.
Хикари вдохнула аромат и осторожно пригубила напиток.
– Как глоток солнца! Спасибо.
– Это снежная роза. Она растёт тут, в Долине и лучше всего согревает в холод.
– Да, я читала про неё. Но не думала, что когда-нибудь доведётся попробовать.
Юкио всматривался в её лицо. Похоже, она ничего не помнила.
– Какая красивая, – девушка медленно крутила сосуд, разглядывая узор на шершавом тяване. – Такую форму тоже вижу впервые. Благодаря вмятине чашку удобно держать. Ещё и вылеплена интересно. В стиле вашей Долины. Она совершенна.
– Работа матери. И моя, – Юкио ухмыльнулся. – Мне было лет семь или восемь. Мы с сёстрами играли – бросались шишками. Аои старше меня и легко уворачивалась. А мне во что бы то ни стало надо было попасть в неё. Мама как раз закончила сложный заказ, который предназначался самой Инари. Набор для чайной церемонии. Он сох перед отправкой в печь. Я наконец-то подкрался к Аои и бросил шишку. Сестра увернулась, а чашка нет. Мама меня тогда оттаскала за уши – месяц болели. А тяван стал моим.