Собор берёзовый - страница 24

Шрифт
Интервал


Заночую на дальних загумнах
У весёлой, бедовой вдовы.
Встану утром счастливый и нищий,
Ей спасибо промолвлю за соль
И пойду, помахав кнутовищем, —
Настоящий тряпичный король!

«Как лемех зеркальный…»

Как лемех зеркальный
На жёсткой стерне,
Я вновь улыбаюсь
Друзьям и подругам.
А что же поделать
Постылому мне,
Коль я не хожу
За норовистым плугом?
Умеющий с детства
Стихом голосить,
Звенел поутру,
Как молочный подойник,
На пару с отцом
Обучился косить
Покорный пырей
И податливый донник.
Уменье сие,
Расторопность сия
Едва ли мне в жизни
Потом пригодится,
Я гинул в слезах
От потуг бытия,
Крылом трепеща,
Как печальная птица.
Отец благодушно
Мне не дал леща,
Лишь чуб взворохнул
И на темечко дунул,
Чтоб я превратился
В хмельного хлыща —
И я покорился,
Но в сторону плюнул.
Простили мне сорный
И взгальный язык,
И вздох нарочитый,
И выдох прощальный.
К людской толчее
Я весьма пообвык
И всем улыбаюсь,
Как лемех зеркальный.

Письмо из дому

Старые люди, малые дети,
Как вы в глуши пережили метели,
Долгою ночью при ламповом свете
Всё обсудили, всех пожалели?
Вспомнили близких, дальних – тем паче.
В щели дверные набилась полова.
Сёстрам на радость в холод собачий
В белую ночь отелилась корова.
Тёплый телёнок долго елозил,
На ноги встать ещё не было силы…
Утром почтарка вместе с морозом
В дом принесла фотографию сына.
Не находили слова и места,
Снова рядили, снова жалели,
Вставили в рамку рядом с невестой
И прописали – всё, как умели:
«Здравствуй, сыночек белоголовый!
Что же ты пишешь нам самую малость?
Мы, слава богу, живы-здоровы,
Нынче коровка у нас опросталась,
Как похудел ты – кожа да кости!
В чём ты нуждаешься – выскажи прямо.
Ну, до свидания! Ждём тебя в гости!
Крепко целуем!
Папа и мама».

Матери

Затопи ты мне русскую печь,
Заведи свою русскую прялку.
Под ее монотонную речь
Мне недавно забытого жалко.
Ничего, что я буду угрюм,
Я согреюсь зато и оттаю
От осенних неласковых дум,
С чем я ночи свои коротаю.
Затопи ты мне русскую печь,
Обогрей невеселых и квелых.
Я хотел бы навеки сберечь
Этот запах берёзы горелой.
Слышишь, ветер бушует опять,
Отрясает скрипящую грушу.
Научил бы меня окликать
Он бессмертную русскую душу.
Я б навеки прославил её
И сказал бы свободные речи
Про свое молодое житьё,
Про широкие русские печи.
Потому я тоскую в ночи,
Потому и смотрю нелюдимо,
Что пришёл от крестьянской печи,
От её горьковатого дыма.