Сирень иссякла. Выветрились звуки
Волхвующих на славу соловьев.
Ей обломали трепетные руки
И нищенкой оставили ее.
Ах, мы не то ей раньше предсказали!
Но разве кто судьбу опередит?
Черемуха – и та теперь глазами
Своих лукавых ягодок глядит.
И яблони от солнца тяжелеют,
И вишни зарумяниться спешат.
Как верных жен, их холят и лелеют
И ради них ночуют в шалашах.
А ты, сирень, а ты, моя забава,
Скажи, кому была она нужна —
Твоя лихая выцветшая слава,
Твоя до боли грешная весна?
И тихо мне в тени дебелой хаты
Сирень шуршит упреком на упрек:
– Кому нужна и в чем я виновата?
От рук чужих меня ты не сберег…
Зимою дни проходят, как во сне,
Звучат вдали шальными голосами.
А поутру роняет листья в снег
Моя сирень в укромном палисаде.
Все лето прожила не напоказ,
Бродячим солнцем скупо облитая,
Не облетев в осенний листопляс,
Она теперь зеленой облетает.
А я гляжу сквозь тусклое окно
И думаю: неужто, неужели
Мне дом родной покинуть суждено
В такой еще стеснительной метели?
Пусть жизнь меня колотит, как кугу,
Пророчит заунывные свиданья.
Зеленый лист на девственном снегу —
Мое ли это будет увяданье?
Так вот она – расплата за сирень!
Как я не понял этого заране!
Но все равно наступит светлый день,
И все на свете заново воспрянет.
И я тогда увижу наяву,
Что есть во мне уверенность и сила,
Что я свой век значительно живу…
И листья в снег сирень не уронила.