В Новоаннинском Вася учился только в старших классах. Родился и вырос он в хутope Клейменовском Новоаннинского района. Хутор небольшой: четыре десятка дворов – бригада колхоза. По этой причине и школа здесь – только начальная. В семилетку пришлось ходить в соседнее село. Детские и подростковые годы будущего поэта шли так: зимой – хождение за несколько километров в школу, летом – работа в колхозе. Надо помогать родителям…… И вот оно – знамение нашего времени: в глубинке, в небольшом хуторе талантливому мальчишке не закрыты пути к большой духовной культуре, к пониманию поэзии, к интеллекту.
А как часто молодые сельские авторы сетуют на оторванность от большой творческой жизни! В редакцию московского еженедельника «День поэзии» пришло однажды даже и такое письмо: «Дорогие товарищи! Вы пишете мне, что в моих стихах нет образов и метафор. А где мне их взять здесь, в деревне?».
Навсегда Василий Макеев сохранит и уважение к сельским библиотекам – к скромным, но священным храмам своей мечты.
Приехав в Волгоград впервые на семинар поэтов, он мог сказать о себе:
Я детство оставил за гумнами
Без лишней возни и потуг.
И звезды глазами безумными
Меня поманили в мечту.
Куда подевалась отчаянность,
Какие открылись слова!
Любовь локотками нечаянно
Меня задевать начала.
Люблю я ночами болотными
Мечтой упиваться взахлеб
И гладить ладонями потными
Присушниц-берез гололед.
С клубничным, березовым, пасечным
Родниться навеки хочу.
На мир работящий и праздничный
Гляжу через солнечный чуб.
И снится в отчаянных всполохах
Которую ночь мне уже,
Что я лопоухим подсолнухом
За солнцем иду по меже.
За солнцем, за мечтой – с восторженным удивлением: «Какие открылись слова!».
Стихи Василий Макеев начал писать в раннем возрасте. И в этом чудесном для поэзии возрасте сумел отнестись к ним всерьез, как к работе, трудному, но обязательному поиску собственного голоса. Я говорю так потому, что был знаком с творчеством девятиклассника Васи Макеева, помню нашу переписку с ним, которая шла по редакционной почте. Уже тогда меня удивляла эта ранняя – в пятнадцать лет! – редкостная серьезность.
Ему не пришлось колебаться в выборе поэтических учителей. Они обнаружились естественно, любимые с детства: Некрасов, Кольцов, Есенин… В особенности Есенин. Сельский паренек воспринял его поэзию всем своим существом. Да, это было далеко не книжное, не чисто литературное восприятие. Строки поэта, его пронзающие русскую душу интонации, исполненные небывалой силы лиризма, жили, звучали во всем, что окружало юного хуторянина.