И теперь, в военное время, каган Бакай тоже должен подчиниться решениям Алмамбета беспрекословно.
Теперь те, у кого возникали вопросы и какие-нибудь пожелания, обращались к десятникам, а десятники – к сотникам. Сотники в свою очередь – к тысячникам, а тысячники – к туменбаши. К Алмамбету могли обратиться только туменбаши.
Кыргыл-чал числился в десятке воинов Бозуула, который тоже из-за своей лености не смог сохранить за собой прежние обязанности тысячника. Уже второй день мучился Кыргыл-чал. У него натерлись поверхности бедер до крови. Он не мог сидеть на коне. Ему приходилось постоянно приподыматься на стременах, чтобы бедра не соприкасались с седлом. Ему казалось, что все аскеры мучаются такой же «головной» болью, как и он сам. Поэтому он решил сказать свою жалобу Бозуулу, чтобы он донес ее до главы войска через цепочки главных людей, от десятника до туменбашы.
– Ой, Бозуул! – Он подъехал десятнику.
– Слушаю тебя, Кыргыл-ава! – Бозуул даже не остановил своего скакуна.
– Я уже не могу ехать на коне, – выразил свою боль Кыргыл-чал и спросил: – Когда остановимся на привал?
– Понятия не имею, Кыргыл-ава, – Бозуул смеялся, показывая белые зубы.
– Пора бы сделать привал, – продолжил Кыргыл-чал. – Люди уже изнывают от усталости.
– У нас из десятки воинов, – сказал Бозуул ему с гордостью, – кроме вас, никто не жалуется на усталость.
Тем самым он отмечал старость человека, который в свои годы сидел бы дома, а не становился помехой к движению войска.
– Они боятся тебе говорить, – возразил Кыргыл-чал. – Я же вижу по глазам.
– Одни вы умеете читать по глазам! – разозлился Бозуул. – Остальные ничего не понимают!
Бозуул отъехал от него. Кыргыл-чал не мог успокоиться. Он решил, как и раньше, поговорить с Манасом. «Неужели ему безразлично состояние войска?» – подумал он и помчался вперед в поисках Манаса. Он постеснялся обратиться к Алмамбету, следуя войсковым порядкам. Скакун Акборчук под его седлом целый день нес хозяина до воинов Тазбаймата, среди которых на Аккуле красовался великодушный богатырь.
– Манас! – обратился Кыргыл-чал к богатырю, так же как обращался в прежние времена. – Люди устали от езды, великодушный каган! Скажи Алмамбету, пусть объявит привал.
– Не могу! Я такой же рядовой аскер, как и ты, – сказал Манас. – Ты должен сказать своему десятнику. Он – сотнику, и так далее. Пусть ему скажет ваш туменбашы.