Виктория выпускает закрутившийся локон и потирает ладонями лицо. И ради того, чтобы получить это дело, пришлось сходить на свидание с начальником, которого она на дух не переносит? Она, видимо, спятила.
– Вон! – шипит самой себе, выгоняя из головы отвратительные воспоминания.
Она добилась, чего хотела. Это главное.
Виктория пролистывает дело: протоколы опросов свидетелей, заключение экспертизы на наркотики, которое несколько дней назад принесли из лаборатории. Очень любопытно.
Младшая дочь Вольфа – Александра – утверждает, что перед тем, как выброситься в окно, Леонид кричал, что за ним пришла Лизонька и Святослава. Елизавета – его первая жена, умершая при родах тройняшек: Златы, Галины и Святославы. Последняя появилась на свет мертворожденной.
Но никакой мистики. Абсолютно.
По результатам экспертизы ускорения тела не установлено, значит, его никто не толкал, и Александра говорит правду. Вольф выпрыгнул в окно сам. И умер от остановки сердца, а не от того, что сломал шею. Это точно не было самоубийством.
Виктория внимательно просматривает содержимое папки до конца, а затем откидывается на спинку крутящегося кресла. Что ж, кажется, настало время навестить семью Вольфов.
При мысли, что она на пути к цели, возникает чувство нереальности происходящего.
Глава 5. Смерть – это избавление
– Кажется, твоя мама… выше меня, – Алекса стоит посреди кровати на коленях.
Красный свитер с оленями свисает до середины бедер, а синие джинсы, которые на маме почему-то сидели в обтяжку, на Александре держатся только благодаря кожаному ремню.
– Выглядит…. славно, – замявшись, произносит Даня.
– Если мои подписчики увидят меня в таком наряде, сразу отпишутся.
– Да ладно, вы же мило смотритесь…
– Вы? – с нажимом уточняет Алекса.
Даниил смущенно улыбается:
– Ты.
По настоянию Александры, он раскрыл шторы, и теперь за окном красуется длинная заснеженная дорога, ведущая вниз по склону к центру города. Дом больше не напоминает крепость, но у Дани постоянно потеют ладони. Если Алекса узнает, что она очутилась на его пороге, потому что он так захотел… Ох, если она узнает! Что же он наделал?
Александра сидит по-турецки и осторожно разматывает бинт на правой ноге:
– Выглядит не так плохо.
Ступни красные, но уже не так сильно воспалены, как ночью. Она разбинтовывает вторую ногу и блаженно вздыхает: