Алекса пожимает плечами:
– Мой отец – сосредоточие власти. Диктатор во плоти. Был им… Иногда я шутила, что он – реинкарнация Гитлера, – шепчет она, и постепенно ее шепот превращается в шипение. – Я должна была быть идеальной во всем. От прически до макияжа. На фотографиях и в жизни. Он желал мне добра, но не видел, что творит на самом деле. И я начинала задыхаться. Поэтому сбегала в самоволку. Благодаря этим моментам отдыха, или тому времени, когда жила в Москве у мамы, я не свихнулась окончательно. Порой я даже мобильный с собой не брала. Впрочем, как и в этот раз…
Даня зажмуривается, прогоняя образ своей матери. Он прекрасно понимает Алексу.
– Звучит ужасно, но смерть отца – это избавление, – еще тише произносит Алекса. – Ты когда-нибудь думал о чьей-нибудь смерти с такой точки зрения? Умер человек – и нет проблем.
В голосе Алексы звучит обреченность, словно ее слова – это непреложная истина.
– Ты имеешь в виду врагов?
– Без разницы. Порой мне кажется, что от врагов меньше проблем, чем от родственников, – Алекса поворачивается на бок и складывает ладони под голову.
– Когда человек умирает, возникают другие проблемы. От людей вообще одни проблемы.
Повисает глухая тишина. Лишь их размеренное дыхание, звучащее в унисон. Даня столько лет любовался фотографиями Алексы, но и не подозревал, что у девочки из инстаграма в голове бродят такие мысли.
– Даня, – Алекса пристально смотрит на него, – моего отца убили, а ночью пытались убить меня. Мне как никогда нужна помощь друга. Ты со мной?
От столь прямолинейного вопроса Даниил теряет дар речи. Смотрит на Александру, проклиная свое смущение и нервозность. И шумно выдыхает:
– Да, но… – он говорит медленно, чтобы не заикаться, – ты должна рассказать мне все, что знаешь.
Если уж он заставил Алексу прийти к нему, то больше ее не отпустит.
Глава 6. История Александры Вольф
Даня умудрился приготовить какао с маршмэллоу. Когда влюблен, то готов совершить любую глупость, и порой ему кажется, что ради Алексы он готов даже на убийство.
И вот сейчас она сидит на кровати, натянув на ладони длинные рукава свитера, и крепко держит кружку с какао. А сверху горкой громоздится белый зефир. Как жаль, что он не может сейчас запечатлеть ее на картине. Черные длинные волосы падают на плечи, задумчивый взгляд раскосых глаз направлен в окно. Но Даня запомнит этот момент до мелочей. А затем нарисует…