– Ладно, погляжу.
Хлопнул дверью перед самым ее носом. Потянулось унизительное ожидание.
Наконец Геша снова явился на пороге. В руках у него была новенькая, еще в целлофане, блестящая овощечистка почти того же вида, что и сломанная. Сердце у Лизы забилось.
– На что меняешь? – неприязненно спросил «купец».
Лиза достала из-под кофты свое сокровище и протянула Геше. Тут тоже была тонкость. Геша, как и многие неотмирные люди, не признавал пандемии, истерии, масок и перчаток. Он был не из тех девяноста процентов, что пьют чай и смотрят телевизор, а из той десятины, что пьют настой чайного гриба и смотрят… а черт их знает, что смотрят. Ковер, может быть. Или дождь. Или прорастание помидорной рассады на подоконнике. Или даже свое воображение. Так что к нему нельзя было являться в маске, класть книгу на пороге и отходить на полтора метра. Нет, только личный контакт.
Герман Петрович голыми руками принял книгу и стал рассматривать. Брови у него поползли вверх, а челюсть наоборот – вниз.
Он спешно сказал: «Я сейчас», – и исчез в квартире, даже забыв закрыть дверь.
Через минуту явился из своего домашнего склада с полными руками. Четыре пакета риса, пакет сахара, пачка соли, соды, бутыль масла, смерзшаяся в камень курица только из морозилки, две овощечистки и (смущение и гордость на рыхлом лице) большая упаковка дамских гигиенических средств. Лиза ахнула от восторга. А Геша, осчастливленный давно желанной книгой, попытался расцеловать соседку. Та, увиливая и хихикая, вежливо отбрехалась.
Но уж на том, чтобы помочь донести богатства, Геша настоял. Довольная Лиза сердечно его поблагодарила, и как только Герман Петрович удалился, поскорее продезинфицировала руки, обувь, лицо, пакеты с продуктами и отправилась обрадовать домашних.
Этим вечером ужин был хорош, как никогда. Лиза, сияя, наблюдала, как семья уплетает картошку с мелко-мелко порезанной куриной поджаркой. И пообещала себе завтра же пересмотреть антресоли, где пылилось дедово наследство. Может еще чем-нибудь выручит давно почивший дедушка.
Но в самом главном он уже помог неоценимо. Потому что на крайний-крайний, тяжелый-тяжелый случай у Лизы был припрятан еще один козырь. Разряд по шахматам. Спасибо, дедушка. А то Геннадий Петрович стосковался, поди, по достойным соперникам.