– Я имею право вас попросить удалиться?
– Если в вежливой форме – можете. Но капитана и старшего – чревато и в такой.
Инженер ослабил щеки. Длинный и суховатый, сразу вспомнила деревню, наш дом с узорчатой причелиной. Интересно какой он под кителем?
– А, кстати. Одного все же убило. Столбняк схватил или воспаление, уже и не помню.
Я просидела одна пару минут, стало тошно. Пошла в каюту.
Разбудил стук. Довлат не вытерпел?
– Аои Римма, я лично должен забирать договор?
– Простите, капитан.
– Я помощник капитана.
– Я… я знаю… прошу прощения. Я как раз читала его и видимо заснула.
– И если бы вы прочли, то пояснили для себя пункт – не выполнение приказа. Еще одна такая выходка – сойдете в Гори.
– Хорошо.
– Так точно.
– Так точно, простите.
Я достала из кармана согнутые листы.
– Это считается второй выходкой?
– Чтобы через десять минут договор лежал в капитанской рубке. Это ваше первое замечание.
Узомо закрыл дверь.
Я нагнала его через минуту. Хмурого и отчужденного.
– Вот договор.
– Вы его не читали?
– Там стоит моя подпись, проверьте.
Узомо из мрачного расположения перешел на снисходительное.
– Очень хочу дать вам совет, но вы его не примите.
– Потому что – каждый, очень любезен.
– Да, именно.
Узомо дотронулся до края фуражки.
Я вернулась в каюту. Расправила постельное. Где сейчас Довлат? Извиниться перед ним? Но за что? Просто. Чтобы друг друга не мучить. А если ему все равно? Да нет, глупость. Звонок, стационарный телефон.
– Да?
– Ужин.
И тишина. Механический вызов? Я повесила трубку. Есть хотелось. А что если там Довлат, сидит уже с верблюдицей? Ну и сволоч же он.
В коридоре никого. Справа в каюте женский маточный стон.
Точно не роженица. Я с ужасом представила как Довлат развлекается с Ливой. Нет-нет-нет, не так же скоро, он же… я знаю его, нет это точно не он. Я все размышляла, жуть какая. Передо мной неожиданно распахнулась дверь и сдобная орясина в прямом смысле, снесла меня. Я не удержалась и боком проехалась по стенке на пол.
– Да я прошу прощения! Кто ж знал, что тут вы, э!
Мужчина полез меня поднимать. На ноги поставил одной хваткой, загудела голова.
– Все в порядке? Ушиблись где, э?
– Пока не знаю, но если я почувствую недомогание, то разберусь с вами.
– Да чего агрессировать-то? Я что, специально будто бы, э?
– Не трогайте меня! Оставьте!
– Да не торгую я вас. Ну, э, простите говорю.