У любви у чистой бесконечна высота,
Кажется, взлететь невозможно выше,
Лишь одна Петербургская святая
Смогла! Нищету Христову возлюбивши.
В мнимое безумие себя облачив,
Безумие мира обличила вокруг,
В скитаниях, Имя заживо похоронив,
Под небом, что делил с ней Петербург.
В сердце – певчий придворного хора,
Сильно любить – можно ли, хорошо ли?
Да только мужа, Андрея Фёдоровича Петрова,
Любила Ксения всею своей душою.
Внезапна смерть, легла как тяжкий груз,
Без покаяния – какой души удел?
Камзол, кафтан, штаны, картуз —
Одежду мужа Ксения надела.
Считая мужа смерть своею смертью,
Ударившей нещадно прямо в лоб,
Шла, говоря: не Ксения здесь с вами есть…
В его костюме шла, да провожала мужа гроб.
Возникло чувство: разум помрачился…
Вдруг отреклась от благ, богатства, званий,
Лишь удостовериться смогли врачи:
В порядке все, в пределах их познаний.
Начав свой крестный путь, она казалась
Безумною, рассудком помутнённая, бедой,
Когда от денег, от имущества вдруг отказалась,
Когда отказывалась от себя самой.
Да только разум у неё в глазах светился,
Не может быть любовь подвластна смерти,
«Не умер он, в меня он воплотился,
Не Ксения я нынче, вы мне верьте…»
Так, год за годом, от зимы до лета,
Жила, терпя обиды, унижения,
Несла безумства подвиг и светилась светом
Незлобливая, кроткая – Ксения Блаженная.
Своею добротой и непонятной речью
Порой давала повод насмешкам и нападкам,
Лишь об одном она молила б вечно:
О миловании мужа, скончавшегося внезапно.
Бродила Ксения в лахмотьях, да в истлевших,
Босыми то ногами до морозной шла зимы,
Ей многие давали и обувь, и одежду,
Да только не у всех брала милостыни.
А коли соглашалась, лишь на одну копейку,