Обезумел от увиденного младший принц тандарийский. Помутилось сознание его, вспыхнуло сердце ослепительным огнем.
И пробудилась в тот миг магия неведомая. Пронеслась она ураганом смертоносным по древним чертогам, уничтожая все вокруг.
И воцарился хаос великий, и дрогнул мир Тандарии, разваливаясь на части. Ужасной болью скованный, кричал Барфакаджум во весь голос, и не было горю его предела. Не в силах терпеть страдания, вырвал принц тандарийский пламенное сердце из груди ледяной и разбил его на множество осколков.
Так и исчезло с Узора миров королевство ледовое, угасла в нем жизнь, подобно лепестку свечи. Лишь легенда, что древнее самого времени, продолжает передаваться из уст в уста, не позволяя забыть несчастную судьбу ледяного принца…
Дервуш умолк. Густая темнота мгновенно заполнила спальню, и воцарилась звенящая тишина. Онемевшие от восторга дети постепенно приходили в себя, едва слышно шурша простынями.
– И что же случилось после? – завороженным шепотом спросил один из мальчишек, высунув нос из-под одеяла.
– Ничего! – вставила бекарийская девочка. – Это ведь всего лишь сказка!
– А вдруг нет? Скажите ей, дядя Дервуш! – настаивал мальчуган.
Дервуш зажег маленький подсвечник с тонким огарком. Его веснушчатое лицо озарилось теплым светом, на губах заиграла хитрая ухмылка.
– Как знать, – вздохнул он. – Порой истории, очень похожие на сказку, оказываются самой настоящей правдой.
Он весело подмигнул девочке и подошел к окну.
– Ну а теперь – всем спать! – скомандовал он, задувая свечи в лампах. – Завтра нас ждет большой праздник, не забыли?
Он дождался, пока ребята улягутся на свои места, задернул поплотнее занавесь, чтобы лунный свет никого не беспокоил, и, пожелав всем доброй ночи, закрыл за собой дверь.
Арсения разбудил горланивший вовсю петух.
Перевернувшись на другой бок, Сеня погрузился в зыбкую полудрему, а надрывный птичий крик, как это иногда бывает, проскользнул в его в сон и обернулся странным кукарекающим павлином, что бегал по газону вдоль просторного двора. Все вокруг было обнесено крепким и непомерно высоким каменным забором, вплотную прилегающим к выпуклой стене какой-то башни. Сам Сеня стоял посреди узкой дорожки, перечеркнувшей лужайку пополам.
Где-то рядом стрекотали кузнечики, прогретый солнцем воздух благоухал ароматом трав. Сквозь сочную зелень выглядывали желтые пушинки одуванчиков. Толстый шмель, натужно жужжа, с трудом вскарабкался на цветок и, довольный, зарылся в его лепестках.