– Я знал, что все разрушаю, но уже не мог остановиться. Я знал, что Аделина не виновата в моих комплексах, которые я испытывал рядом с ней, но ничего не мог сделать.
Он судорожно выдохнул струйку дыма, словно пытаясь вместе с ним отпустить все то сожаление, что накопилось внутри за эти годы.
– Когда я вернулся домой в тот последний раз, она еще ждала. Сидела на подоконнике, встревоженная, серьезная, смотрела, как дождь барабанит по соседним крышам и тонкими струйками стекает вниз. Она вообще очень любила дождь. Могла часами гулять под ним и приходить промокшей, но совершенно счастливой.
«Дождь смывает все следы, все печали и сожаления. Он обновляет все, что попадается ему на пути. Даже самые привычные улочки кажутся чем-то иным в отражении дождя», – говорила она.
Так вот, когда я зашел в комнату, она даже не обернулась.
– Ты больше меня не любишь, – от этих слов я вздрогнул. Ее голос казался таким чужим и незнакомым. И я понял все, что натворил. Я оставил ее одну на две недели, а она сидела и ждала меня. Готовила ужин каждый вечер в надежде, что я вернусь. Одна наряжала новогоднюю елку, чтобы создать хоть какую-то атмосферу предстоящего праздника. Не спала ночами, названивая мне на выключенный телефон. Мне стало невыносимо противно от себя такого, но я не знал, как ей объяснить все, что накопилось у меня на душе. Я не мог сказать: «Ты слишком идеальна для меня», потому что она не была такой! Это я был слишком тупым.
За окном тихий дождь превратился в настоящий ураган. Аделина обернулась и посмотрела на меня. Что-то ослепило: возможно, это была молния, а может быть это сверкнули злость и обида в ее глазах.
– Я пришлю за своими вещами такси, – голос был решительным, не терпящим возражений. Наверное, мне стоило тогда задержать ее, поговорить, хотя бы попытаться что-то сказать, но я совсем обессилел. Мне все казалось какой-то глупостью. Наши отношения не могли так закончиться. Я знал, что эта девушка предназначена мне судьбой, а все размолвки – просто идиотские препятствия на пути нашей счастливой жизни. Их легко можно обойти. Но, видимо, за одно из этих препятствий я все же зацепился и сломал ногу. Мои лихорадочные соображения прервал жуткий грохот. Гром словно разломил небо пополам и раскатился мелкими бусинами по окрестностям. Я понял, что это была жирная точка в наших отношениях, поставленная кем-то свыше.