Я останавливаю грузовичок рядом с единственной дверью хогана, прижавшись как можно ближе к стене, поскольку знаю, что уже через час грязная улица будет битком набита людьми и пылью. Затем вытаскиваю из грузовичка все, что оттуда может быть украдено, и иду к двери. В одной руке липкий мешок с головой монстра, в другой – дробовик.
Сама дверь – в традиционном стиле. Такую ожидаешь увидеть где-нибудь за городом, но только не в таком оживленном месте, как рынок Тсэ-Бонито. Ни замков, ни засовов, ничего даже отдаленно напоминающего растяжку или сигнализацию. Единственный вход прикрывает пыльное черно-серое одеяло – из тех, что можно купить по дешевке на правительственном торговом пункте. Но я знаю, что вид его обманчив, и стараюсь не прикасаться к поверхности, когда кричу через порог:
– Тах!
Я беру мешок поудобнее, закидываю дробовик за плечо и собираюсь крикнуть еще раз, но тут появляется узловатая коричневая рука и откидывает одеяло в сторону. Толстая ткань метет иссохшую землю, заставляя красную пыль взмывать вверх фонтанчиками.
– Входи, Мэгги, – раздается скрипучий старческий голос, под стать коричневой руке. – Входи, дочь моя.
– Ахехээ[19], дедушка. Спасибо.
Дедушка Тах выглядит как всегда: безупречные джинсы ярко-синего цвета кажутся немного великоватыми на его костлявой фигуре. То же самое касается кроссовок, которые хоть и вышли из моды лет двадцать назад – еще до Большой Воды, но при этом выглядят так, будто их только что достали из коробки. Узкие плечи закрывает черно-красная клетчатая ковбойская рубашка с сияющими белыми пуговицами. На голове щегольски остриженная шапочка серебристых волос, на изможденном лице – лучистые морщинки. Больше всего мне нравятся его глаза. Они всегда живые и полные озорства – словно в голове его постоянно вертится что-то очень веселое.
Люблю я Таха, правда. Он ближе для меня, чем любой из моих живых родственников. И хотя он не один из них – мы даже не из одного клана, – но он называет меня дочерью. Наверное, это что-то да значит.
Я ныряю под одеяло и расплываюсь в улыбке. Ничего не могу с собой поделать. Мой трейлер – мое убежище. Он служит своей цели не хуже другого помещения, но хоган Таха – это настоящий дом, то есть такой, о каких рассказывают детям в сказках на ночь. Это традиционный