– Чтобы ты знал, Рэм… Что бы ни случилось, я больше никогда не стану использовать свою проклятую силу – даже несмотря на данную мною клятву Ордену. Никогда.
~~~
Даснор вышел из косметологического кабинета более или менее удовлетворенный результатом. В клинике Аюми делали не только пластику тела, но и наращивали и красили волосы: именно здесь молодежь предпочитала обзаводиться перманентной шевелюрой ядерных оттенков и менять ее сразу же, как надоест. Даснор выкинул в ближайшее мусорное ведро купон на десятипроцентную скидку на следующее посещение, и ему на секунду показалось, что голограмма Сакуры Эс смотрит на него с неодобрением. Ему самому было дико находиться здесь, но к зиме вернуть длинные волосы все же не лишне. Тем более что это уменьшало его сходство с ожившим трупом.
На улице дышалось легче. День был погожий: солнце светило ярче, чем обычно, снегопад прекратился. Даснор пересек несколько кварталов и вышел к самому старому нью-токийскому кладбищу, основанному еще во времена первых поселений на реке Сора-но-Сэки. Даснору всегда думалось, что кремация куда как практичнее, но в магическом сообществе суеверно считалось, что если когда-нибудь будет найден способ воскрешать людей, нужно сохранить хоть какие-то останки. То, что по факту получится зомби-апокалипсис, никого не волновало.
Кладбище выглядело безлюдным. Хрустя снегом, Даснор дошел до зоны, где хоронили Омниусов, принадлежавших семье, но не удостоенных чести покоиться в фамильном склепе. Тусклый не был здесь уже довольно давно, но с детства знал дорогу наизусть. И впервые ему нужно было навестить сразу двух покоившихся здесь: Даснор собирался с духом уже достаточно долго, и еще большее промедление было недопустимо.
Тусклый остановился у сдвоенной могилы и так глубоко погрузился в свои мысли, что пропустил приближение Аой – понял по ауре, когда они уже почти поравнялись. Оборачиваться он не стал. Лидер опергруппы положила цветы и встала рядом с Даснором. Аой уступала ему в росте всего несколько дюймов. Небесная слегка дрожала в своем бежевом пальто. На голове был такого же цвета берет – непривычно светлый оттенок делал Аой непохожей на саму себя, обычно грозную и мрачную в черной униформе МАПМЭ. Внимание обоих притягивали два надгробия, между которыми стояла статуя Матери Света, прижимающая к себе крест с дугой. На одном была фотография темноволосой женщины, очень похожей на Даснора. Эльвейт Хант, 1976—2005. На другом – снимок молодого мужчины в форме экзорциста. Алекс Хант, 1998—2025. Призывательница и лекарь. Мать и сын.