Судьи, руководствуясь ГК, обычно (но, увы, не всегда) игнорируют требование равенства и помогают взыскать деньги с должника, а не уравнивают его с кредитором. Судьи обычно по умолчанию придерживаются понимания прав как сил, защищаемых межами. Но так бывает не всегда. Слова парадных статей ГК сбивают с толку, и судьям начинает казаться, что права – это не простые бытовые возможности, которые утерял мой клиент в результате пожара, а нечто сложное и непременно заверенное гербовыми печатями. И они отказали в требованиях моему клиенту взыскать с виновников пожара причинённые убытки, потому что у клиента не было свидетельства о праве собственности на сгоревший дом, хотя все участники события признавали, что клиент жил в этом доме и что дом сгорел из-за неисправной печи соседей.
2. Неприкосновенность собственности. Собственность – многозначное слово, а потому следует уточнить, о неприкосновенности чего идёт речь.
Если речь идёт о безусловной неприкосновенности чужого имущества, то с таким пониманием надо согласиться, такое понимание защищает права. Однако от авторов ГК трудно ждать безусловного признания неприкосновенности чужого, поскольку они допускают вмешательство в чужие дела, как это следует из четвёртого принципа. Да и широко понимаемому принципу равенства участников неприкосновенность чужого имущества мешает.
Если под собственностью понимать межи, а не имущество, то в «признании неприкосновенности собственности» есть излишество, достаточно сказать «признание собственности», а лучше – «признание межи». Признание межи уже включает в себя запрет её преступать и предусматривает ответственность за преступление.
3. Свобода договора. Признание свободы договора, как и признание равенства участников, является легковесным, несерьёзным требованием. Нельзя заключать договоры о преступлениях. Договоры о преступлениях сами являются преступлениями, а потому их нельзя объявлять свободными. Свободными можно объявлять лишь договоры, которые не нарушают ничьих прав. Эти договоры можно называть правыми договорами