– Теперь ты мне кое-что скажи, – заговорил я, сделав заказ, – почему ты решила записать альбом?
– То есть? – усмехнулась Лин.
Я удивлен необходимостью что-то объяснять такому человеку. Оказалось, это особенно приятно.
– Мотивации бывают разными. Не можешь реализоваться в своей команде, хочешь утереть кому-то нос или душу облегчить. Второе исключаем. Может, есть еще причины?
На какое-то время она задумалась.
– Слышал бы ты, что играет «Фантом»! Какая уж тут реализация внутри команды! – она рассмеялась. – Наверное, в большей степени мне хотелось поэкспериментировать. Доказать самой себе, что я могу. Уметь играть – одно, а работать со звуком – другое. Обычно этим занимаются мальчишки. Вот мне стало любопытно, получится ли у меня, гуманитарной девочки, воплотить свои замыслы без посторонней помощи. Это был принципиальный момент – я даже брата не напрягала.
Признаться, не ожидал такое услышать. Лин, конечно, догадалась о моих наполеоновских планах. И я, скрипя сердцем на все кафе, поделился, что мотивация у меня другая.
– Я вижу, тебя что-то мучает, – она постучала пальцами по столешнице, – хочешь узнать, принесет ли творчество облегчение?
Я кивнул. Мы молчали, пока официантка сгружала с подноса кофе и пирожные.
– Польза будет, однозначно. Пожалуй, даже в большей степени, чем ты ожидаешь. Впрочем, понты тоже небесполезны. В смысле, ставить цели и добиваться их. Благотворно влияют на самооценку.
Посмеиваясь, я попытался вытянуть из Лин, как проявляется эта моя угнетенность.
– Да никак особо, – она поставила чашку на блюдце, – но логично: если бы все было в порядке, ты бы не вернулся.
Да, верно. Когда я начал тонуть в своих размышлениях и воспоминаниях, Лин выдернула меня назад:
– Я рада, что ты вернулся.
Выспросить о Дэйве я решил не потому, что счел момент подходящим, а дабы сменить тему.
– Он умный и хороший человек – сказала Линда, – с ним интересно общаться, по-английски тем более.
Хм, я не о том. Уже второй раз за вечер она не поняла меня. Или сделала вид, что не поняла.
– Ты его любишь? – прямо спросил я.
Лин выдержала паузу, постукивая ложечкой по блюдцу.
– Я его уважаю и общаюсь с ним как с другом.
Сдается мне, что Лин для него не осталась просто другом. Ему тридцать два года, и божится, что на родине у него нет дамы сердца.
Вернувшись домой один, застал там Сеню с Катей. Мечта пигалицы осуществилась – увидела, как я живу. Долго и с любопытством разглядывала колонки, провода, гитары, листы с табулатурой, упаковки со струнами, болванки, чехлы и медиаторы. Есть у меня миди-клавиатура, подключенная к компу. Комп – старая развалина, отец отписал после покупки нового. «А на этом говне пускай Масяня ездит!»