– Всё понятно, и интересно. Все мы, люди, куда-то стремимся, стараемся вроде бы для детей своих, – проговорила я, немного растягивая слова, сделав глубокомысленное выражение лица, – оставить им в наследство дом, денег на житьё; учим эти деньги зарабатывать – сами работаем от зари до зари и их к этому приучаем. Таков закон нашего общества. Закон… Мы создали законы на земле и живём по ним, а вот апокриф напоминает нам из древней Руси: «силы человеческие, Вы забыли, чьи Вы дети. Ваша мать – Земля. И все, кто живут на Земле, должны жить по законам Природы». А что получается сегодня?.. Мы – современное человечество, наплевав на законы Природы, игнорируя их, создаём свои законы, так бросая вызов Природе. И что… все мы, такие умные, хотим кому-то доказать, в том числе и ей, Природе, что обойдёмся без Природы, сами жить будем, а на неё плевать хотели мы?.. и плюём. Да, вот это дурость во всемирном масштабе! Рубим сук, на котором сидим. Не ладя с Природой, загрязняем этот Мир, с каждым днём всё сильнее и сильнее.
– Мать, – сказал мой муж, – да ты ещё, оказывается, и по-философски рассуждать умеешь. А я-то думаю, что ты там по ночам пишешь и мне читать не даёшь? Теперь я догадываюсь, наверное, философские трактаты.
– Дневник пишу, дне – в – ник, понятно, – рассердилась я на него, что он выдал мою тайну о том, что я стала писать свой дневник. Мне не хотелось говорить об этом.
– Это серьёзно? – удивился Виктор, – но это же здорово! Я слышал, что многие наши, приезжая в Германию, начинают писать стихи, рассказы, и даже романы. Музыку сами пишут и стихи к ним. Совсем недавно мой сын принёс кассету с записями нашего парня, переселенца из Казахстана. Кассета оказалась без фамилии певца, без адреса. Потом я узнал, что вроде, это Олег Ай. Никто не знает, как человека даже зовут, а кассеты переписывают, слушают все. Я был просто в шоке от его таланта, как поэта, певца. Настоящий российский самородок! Мы теперь так его и зовем «Самородок», потому как не уверены в том, что фамилию его нам правильно назвали.
Виктор взял кассету, подал моему мужу.
– Возьмите, дома послушайте. Ну, так, что ты там по ночам, Серафима, пишешь?
– Да ничего я не пишу, засмущалась я. Так, для себя – дневник.
– И много исписала?
– Много-много, – сказал муж, – две тетради.