Он был весь обожжённый. Кто – то второпях замотал ему обожжённую спину и руку прямо разорванной тут же простынёй. Но он всё равно не переставал тушить, носить, растаскивать.
Крышу ещё не затушили совсем и тут прямо ливанул, как из ведра ливень. Все бросились, теперь уже спасать вещи, что вынесли второпях из дома, боясь, что пожар наделает больше беды. Природа сама наказала людей и сама же и спасала.
Дом удалось отстоять, хоть и без крыши. Ничего, потолки помогут настелить, и крышу возведут и соседи все, да и сельский совет поможет материально. Это же стихия. От неё не спасёшься.
Пока приехали пожарные, всё уже было закончено. Им осталось, только составить акт и поблагодарить людей за то, что они выполнили с честью их работу.
Витьку и дядьку Митьку Тинина, тоже, как и Витьку, пострадавшего при пожаре, забрала скорая. Все остальные люди разошлись по домам после помощи, в определении семьи и живности тётки Василисы по соседям. Обещая той, что прямо с завтрашнего дня начнут заниматься её крышей.
Она сквозь рыдания от горя и радости одновременно благодарила односельчан и, обещая, что в долгу она не останется перед ними. Все уговаривали её, не волноваться и с неохотой уходили домой. Зная, что у этой женщины и её детей предстоит трудная ночь.
Наутро, разговоры были только про Витьку. Оказывается, человек в нём не погиб там? А значит, всё ещё может статься, что проживёт он свою оставшуюся жизнь человеком. Всё может быть. Хотя для этого, ему бы лучше уехать в другое место жить.
А здесь ему в личной жизни счастья, по всей видимости, не видать. Уж слишком плохая статья у него была. В родном селе ни одна семья не отдаст за него свою дочь. Это же нужно породниться с ним. А на такое не всяк рискнёт. Да и позор этот не выветришь, не вымоешь, не сотрёшь, даже годами. Поэтому, лучше ему уехать.
Генка «Мамон» устроился работать пастухом на колхозное стадо. На переменку с отцом своим. Мать с отцом пилят день и ночь, иди, работай. А то опять дурь в башку, какая нибудь саданёт. Участковый приезжает, устраивайся на работу. Надоели до чёртиков все ему.
Но со стадом хорошо, уйдешь, и никто тебе не докучает. Да и без денег надоело уже перебиваться. На каждую пачку папирос, бутылку пива, не говоря уже, на бутылку беленькой, нужно просить у родителей. А те стали скряги – скрягами. Всё копят ему на будущее. А что оно такое, это будущее? С чем его придётся хлебать? Может, его и нет, совсем у Генки, этого будущего. А ему хочется жить и прямо сейчас.