То, что они очищали по ночам чужие огороды, сады – страшным преступлением не считалось. Так, опять же баловство. Кто и из них самих не грешил этим в детстве.
Если же, кто из сельчан был недоволен ими серьёзно, родители несли хозяину бутылку самогона и, вместе выпив мировую, с песнями расходились по домам. А дети, понимая, что им сходит всё с рук, могли уже и гуся чужого поймать и зажарить на костре.
Вкуснооооооо! Мясо пахло дымом, чабрецом и всевозможным разнотравьем, каким богат Чернозёмный край. От нечего делать они, уплетя этого гуся, принимались играть в дурачка. Или травили анекдоты. Летом до посинения купались в речке Потудани, загорали на белом песке. Ловили по норам раков, или, стащив у деда Акима, заядлого рыболова бредень из сарая, ловили сазанов да щук, которыми речка просто кишела.
Плохо, что после рыбалки бредень бросали, тут же на берегу, чем очень сердили деда и получали от него набор отменных матюгов. Но это их не останавливало и они раз от раза продолжали свои набеги на его снасти.
В том году они закончили в своём селе восьмилетку и почти все собирались поступать в одно и то же ремесленное училище. А, если точно, трое.
Находилось оно в районе, километрах в пятидесяти от дома. На техникум знаний они не напасли, а слесари, столяры, и строители из них могли бы получиться. Ну, конечно же, если выбить их них природную лень и дурь тоже.
В общем, каждому из них нужен был Макаренко, чтобы они стали людьми. Но пока что, у них был этим Макаренко – Дупель и учил он их далеко не тому, чему нужно.
Прямо у самой околицы, в последнем доме села жила молодая семья. Муж Егор Новосёлов, жена его Маруся и дочка их, девяти с половиной лет Варька.
Лет им было самим, чуть за тридцать. Жили они неплохо, но уж больно Егор ревновал свою Марусю. Ну, можно сказать, к каждому столбу. Девка она, конечно, была видная собой. И фигурка, и ножки, что надо. Копна золотистых волос, синева глаз. В общем, всё при ней.
Сам Егор, уж чтобы красавцем не слыл, но был работящий, непьющий. Чуб вороного крыла, смуглокожий, белозубый. В общем, тоже нормальный мужик.
А Варька их, взяв от каждого понемногу обещала, быть просто красавицей. Но пока, бегала в коротеньких платьицах, с разбитыми коленками, замазанными старательно матерью – зелёнкой, или же йодом. И, не мигая почти, смотрела своими смородиновыми глазищами на этот непростой мир.