ПРИТЧА. О любви мы знаем все, даже больше чем знает любовь о себе самой, но это не мешает любви быть предприятием рентабельным при любой инфляции моральных ценностей.
О любви наслышаны даже дети, отличать подделки в ее толпе затрудняются даже седовласые ловеласы.
Любовь спасательный круг на одну персону.
Любовь комфорт самообмана.
Женщины в аду кастрируют мужиков для ангельских хоров, сладкими муками услаждающих слух скучающих от одиночества Архангелов-привратников.
ЗРЕЛАЯ мысль, лишаясь многославья, – высокомерно отказывается от популярности.
Любовь не нуждается в драгоценностях, и на вечное хранение не претендует.
Любовь – одинаковые заблуждения совершенно разных прожектеров.
В костеле чувствуешь себя посторонним даже для Девы Марии…
Церковники обслуга религии, но не Богов Нерукотворных.
Когда шепчутся в храме, чувствуешь себя заговорщиком, поп смотрит на паству как дознаватель, покушаясь на свободу веры.
Сердце храм веры, душа – святыня, поп надзиратель над Богом, – из иноверцев.
Если Всевышний во мне, зачем еще нужно доказывать мне, что я раб Божий, присвоенный церковью.
Всевышнего из души не выманишь, чтобы подискутировать о его частном мнении о клерикалах.
Веруя, Всевышнего понимаешь по домашнему, радуясь ему, как новому, скромному соседу по даче, не похожему на жлоба, способного ночью переставить забор на полметра в твою сторону.
ПРИТЧА. Больше всего Всевышний любит нас как труженик на ниве доставшейся ему в удел по Неписаному человеком закону, не прибегая к покровителям из мирской власти.
Всевышний стерпит любые инсинуации о своей родословной, кроме богословских о присутствии человека в его чудесах в роли свидетеля.
Боги рожденные консервант свободы вероисповедания.
Скорее не вера, но свобода веры обязательна для искренности души.
Всевышнему приходится самому сочинять свои легенды, чтобы своим легендарным существованием опровергать эклектическую ангажированность религии властью.
Официальный Всевышний знает о себе меньше, чем мы о казенном Всевышнем, о нас и вовсе не осведомлен религией, воображающей, что правит душой в правильном направлении, как ребенок своей детской коляской, пока мать треплется с незнакомкой, похвалившей смышленость водителя коляски.
Зрение и пристрастие к конфетам, препятствуют воображению измышлять хотя бы внешне приемлемую модель Всевышнего, вот молитва проще решает проблемы доверия конфетам и зрению.