Правда, через минуту я пожалел о своём выпаде – помочь-то не помогут, а навредят основательно! Уж об этом их просить не придётся!
Только через шесть тягучих часов домофон известил о прибытии «Скорой».
Медиков я с надеждой встречал у лифта. Один из них, видимо, старший по должности, застыв у двери, промямлил:
– Бахилы…
– Что? – не понял я, приглашая их всех поскорее проследовать к супруге.
– Бахилы дайте, – тем же тоном попросил старший.
– Ах! – засуетился я, подумав с ехидцей: «Видимо, у них теперь такие порядки – даже в столь тяжелый момент больше заботиться об имуществе пациентов, нежели об их здоровье! Неужели в подобных ситуациях к ним ещё столь мелочные претензии предъявляют?»
Нужные причиндалы, давно приготовленные на всякий случай моей хозяйственной и предусмотрительной женушкой, я извлек из тумбочки. Долгожданные медики не спеша облачились в синие полиэтиленовые мешки, и тогда «старший» мне разрешил:
– Показывайте!
Я тут же потащил его за собой, перехватив из его рук большой медицинский чемодан. Признаюсь, в этот миг у меня появилась надежда, что эти люди нам помогут. Я был ещё зол на всю медицину за то, что она бросила нас в беде, но, в соответствии со своими правилами, ни при каких обстоятельствах не выразил бы ни малейшего неуважения незнакомым людям. В своей жизни я многое повидал, потому давно пришел к выводу: «В любой структуре, даже абсолютно мерзкой (не стану пока приводить примеры, поскольку этот вопрос требует длительного разъяснения), где людей унижают самыми изощренными способами, всегда в руководстве найдется хотя бы один порядочный человек. Потому я всегда и везде искал именно такого, надеясь на него опереться! Конечно, теперь порядочные люди встречаются редко, но всё-таки они есть! Именно потому при любом знакомстве, опасаясь ошибиться по первому и не самому лучшему впечатлению, я всегда обращался ко всем исключительно вежливо и доброжелательно, чтобы, не дай бог, не обидеть напрасно. В последующем, когда на основе наблюдений формировал о новых знакомых более точное мнение, мог с ними и разругаться, если этого требовало дело, но никогда – при первом знакомстве!
«Старший» невнятно расспрашивал меня, непрерывно записывая что-то в свой бланк, в то время как одна из девушек измеряла жене артериальное давление («235 на 116, а ЧСС 43 удара», – отчиталась она), а затем принялась снимать кардиограмму; другая готовила шприцы и медикаменты. Обе работали быстро и согласованно между собой, и я мысленно молился, чтобы они оправдали название своей службы.