– Прости, – наклонившись, прошептала Арди и покачала головой.
Грейс сжала губы и, поймав руку Слоун, легонько сжала ее. Та заметила влажное пятно на шелковой блузке Грейс и сразу же поняла, что его никак не отстирать и не вывести. При кормлении грудью бессмысленно надевать что-либо из шелка. Ей следовало сказать ей об этом раньше.
– Кэтрин! – Эймс поднял вверх палец, обращаясь к новенькой, которая задержалась, в то время как все остальные уже направились к выходу. – Секундочку. Мне просто нужно достать из ящика стола проект объявления для Слоун. – Он посмотрел на Слоун. – Вы не против заглянуть по пути в мой кабинет?
Они вышли в узкий коридор. Эймс шел впереди, а Слоун следовала в двух шагах позади. На самом деле дверь кабинета Эймса вовсе не была, как он только что заявил, всегда открыта. Ни в буквальном, ни в фигуральном смысле…
Он открыл дверь в свой кабинет, и они вместе вошли внутрь «Святилища» – фотогалереи со снимками, на которых Эймс в разное время позировал с известными спортсменами. «Трувив инкорпорейтед» представляла собой ведущий в мире бренд спортивной одежды и спонсировала ведущих спортсменов страны. На одном из снимков Эймс играл в гольф с самим Тайгером Вудсом. Вот он сидит рядом с травмированным Кевином Дюрантом. А вот – надо же! – еще одна фотография, на которой он перебрасывается мячом с Джастином Верландером и его женой, Кейт Аптон. Эймс наверняка понимал, что мужчины и женщины, увековеченные на его стене, могли считаться его друзьями лишь потому, что значительную часть их доходов от рекламы оплачивала компания «Трувив». Но ему было все равно. Так или иначе, Слоун считала «Святилище» социально полуприемлемым эквивалентом дикпика.
– Итак, – сказал Эймс, повернувшись и прислонившись к столу.
Он был человеком среднего возраста, носил темно-серый костюм и умел выглядеть лучше своих лет. По крайней мере этот факт Слоун считала объективным, хотя ей по-прежнему с трудом удавалось считать его привлекательным. Просто это превратилось еще в один факт, связанный с Эймсом, в который она не до конца верила. – Десмонда больше нет. – Он прижал большие пальцы к глазницам и помассировал глаза. – Такого я, признаться, никак не ожидал…
– Я… да, мне очень жаль.
Слоун позволила себе немного окунуться в прошлое. После того как узнала трагические новости, она впервые на фоне всех этих соболезнований мысленно осознала, что произошло. Умер генеральный директор. Это было ужасно. У него ведь остались дети, подумала Слоун. Кажется, двое. Чуть старше ее Эбигейл. Она собиралась помянуть его сегодня вечером вместе со своим мужем, Дереком, за бокалом вина. Это был лучший сорт шардоне, который мог сейчас предложить их холодильник. Она запомнит Десмонда за живое, внимательное лицо – в тот момент, когда он сидел за столом переговоров, слушая ее ежеквартальный отчет руководству компании.