И снова я лишь беспомощно пожал плечами:
– Я пришёл без раба и без пленника.
– Но ты проделал путь не один, – возразила Саксена. – Разве тебя не сопровождали твои товарищи Альбиос и Сумариос? Не скрываются ли они в эту минуту на другом конце острова?
– Нет! Они не на острове, а лишь на подводном камне в открытом море. Они не нарушали запрет, и я отказываюсь причинять им вред!
– Чего хочешь ты, не стоит и гроша ломаного в сравнении с тем, что угодно богине.
Под шлейфом проливного дождя угасали последние отблески вечера. В сгустившейся мгле волны бились о берег ещё звучнее. С наступлением темноты я осознал наконец, что это мгновение неизвестности, возможно, преисполнено смысла: окружённый колдуньями, поставленный перед неразрешимой задачей, очутившись на краю мироздания, я в конечном счёте оказался там, где всегда и жил: между светом и тенью, между властью и изгнанием, между знанием и неведением. Если в жертву нужно было принести человека, то там был лишь один, кто мог бы дать мне знания обо мне самом. Прислушавшись к внутреннему голосу, я рассудил так:
– На самом деле только я один могу быть той жертвой, что прольет свет на мою судьбу.
– Да, – подтвердила Саксена, – за этим ведь ты пришёл.
– Пролить свою кровь я не боюсь, но, возможно, этого не понадобится. В сущности, жертва уже была принесена, и я уже мёртв. Я видел множество вещей, не принадлежащих миру людей, но поскольку я не умею истолковывать видения и знаки, я остался меж двумя мирами.
– Есть поверье, которое гласит, что воины, погружённые в котёл воскрешения, возвращаются к жизни, но остаются немыми, – вмешалась Мемантуза. – Ты вернулся, но ты нем.
– Значит, вы сможете вернуть мне дар речи!
– Не только тебе, – прошептала Кассибодуя, – но также мёртвым, которые вернулись вместе с тобой.
Ночь теперь вплотную подступила к океану. От галлицен, растворившихся в сизой тьме, остались лишь древние духи, оживлявшие их ветхую плоть. Только сейчас я начал понимать, почему Великий друид отправил меня на эту затерянную землю: у меня, как и у них, было нечто общее с призраком, возвратившимся с того света. Их незапамятная мудрость, их долгое странствие по дорогам жизни и смерти могли помочь распутать клубок моего существования, указать моё предназначение. Теперь я ясно увидел, какое подношение должен совершить.