– Не стоит, я не могла поступить иначе. Я ведь – знахарка, мое призвание помогать людям. К тому же, в нашем мире мало добра, и мы просто обязаны любыми способами увеличивать его количество – она улыбнулась. – А теперь отдохни. Сон – лучшее лекарство, – Дорофея встала и вышла, задернув за собой занавеску.
Вопреки ожиданиям я быстро уснула и снился мне очень странный, даже страшный сон.
Аэропорт, снова посадка, и я занимаю свое место. Вот откидываю спинку сидения и как только закрываю глаза, сразу начинаю падать во тьму. Испугавшись, желаю, чтобы это оказалось просто страшным сном, и щипаю себя за руку, но проснуться не удается. Кажется, что падение длиться бесконечно долго. А когда я уже готова поверить, что умерла и попала в ад, тьму начинают прорезать, сначала серые, затем белые всполохи. Постепенно все вокруг светлеет.
Я оказываюсь в лесу, удивленно озираюсь и снова не могу понять, сон это или явь. В растерянности бреду, куда глаза глядят, неожиданно слышу топот копыт за спиной. Медленно оборачиваюсь и вижу всадников, они что-то кричат и размахивают оружием. Испугавшись, бегу вперед, петляя между деревьев, спотыкаюсь и падаю. Меня быстро нагоняют.
Рыцари в кольчугах с красным крестом на груди, который делает их похожими на крестоносцев, спешиваются и, окружают меня, выкрикивая непонятные обвинения.
– Отродье – словно проклятье выплевывает мне в лице один из них, и в злобной гримасе щерит рот с гнилыми зубами.
– Бей выродка! – и как по команде на меня обрушивается первый удар железной перчаткой прямо в висок. На мгновенье теряю сознание, а когда прихожу в себя, то уже лежу на земле и пытаюсь закрыть голову от ударов, которые, словно град, сыпятся на все тело. Не в силах сказать и слова просто кричу от боли, а в голове крутится лишь одна мысль: «За что?»
– Довольно! – властный оклик, словно гром среди ясного неба раздается отовсюду. Удары тут же прекращаются.
– Поднимите ее! – требует неизвестный.
Еле живую меня ставят на ноги и поддерживают под руки. А я даже голову не могу поднять, чтобы посмотреть на того, кто остановил мое убийство.
– Поднимите ей голову, хочу напоследок заглянуть в глаза, чтобы перед смертью она видела, как я нажимаю на спусковой крючок, и запомнила, кто ее казнил, – оказывается, он не остановил убийство, а лишь пожелал добить собственноручно. В груди рождается черная, всепоглощающая ненависть.