Мы сели друг от друга через проход, и Кристен стала мне рассказывать, что будет делать в Благую пятницу[20].
– «Благая пятница»? – переспросил я. Я понятия не имел, что это значит.
– Ну да, это день, когда Иисус умер на кресте.
– Что же в этом «благого»?
– То, что он, когда умер на кресте, снял с нас наши грехи, – ответила Кристен.
Меня это заинтриговало. Я и раньше слышал, что христиане в это верят, но никто еще так прямо мне об этом не говорил.
– Как же его смерть могла снять грехи с других людей?
– Не знаю. Так говорят в церкви. Но мы не очень-то часто туда ходим. Я никогда не спрашивала, – так же спокойно и прямо ответила Кристен.
Это мне в ней и нравилось: она никогда не виляла, не отмалчивалась, всегда говорила, что думает. Если чего-то не знала – тоже прямо об этом говорила. Я наслаждался разговорами с этой пугающе умной и безжалостно честной девочкой. Пожалуй, втайне был немного в нее влюблен, хоть и не признавался в этом даже самому себе. Влюбиться в американку значит предать свою культуру, а это было для меня немыслимо. Стать для нее послом ислама – да. Стать ее парнем… нет, невозможно!
Влюбиться в американку значит предать свою культуру, а это было для меня немыслимо
Я решил вернуться к изначальной теме.
– На самом деле, я думаю, Иисус не умер на кресте.
– Это почему? – спросила она, явно заинтересованная.
Тут я выложил свой козырь:
– Это ясно из Библии.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну смотри. Прежде всего, мы знаем, что Иисус не хотел умирать на кресте. Он молился Богу в Гефсиманском саду и просил, чтобы Бог пронес эту горькую чашу мимо него. Очевидно, горькая чаша – это скорая смерть на кресте. Иисус молился об этом всю ночь, и так сильно, что на лбу у него выступил кровавый пот.
Тут я умолк и подождал, пока Кристен кивнет в знак согласия. Она кивнула.
– Не знаю, как ты, но я думаю, что Бог любил Иисуса. Разве мог он оставить его молитву без ответа? Кажется, и в Послании к Евреям об этом говорится. Так или иначе, когда Иисуса распяли – если ты посчитаешь, то сама увидишь, что на кресте он провел не более трех часов. Это слишком мало, чтобы умереть. Некоторые жили на крестах по несколько дней. Его слишком быстро сняли.
Кристен задумалась. Я сделал паузу, ожидая, пока она задаст очевидный вопрос:
– А почему его так быстро сняли?