На входе в башню дядя Люсик прошептал нам инструкцию поведения на ближайшее время:
– Говорить буду я. Без повода рот не открывать, если спросят – отвечать кратко, если вопрос спорный, то предельно туманно, а раскрытие темы отфутболивать мне. Мы выдаем себя за честных прохожих, и если бы, как обычные уважаемые люди, шли по дороге, то обязаны быть в курсе событий, а мы, как вы понимаете, совсем не, и это печально. Забаву, как мне думается, не объявляли – туда отправляются полной семьей, а здесь осталась царевна. Причина общегосударственной суеты остается непонятной. Прямым текстом об этом спрашивать нельзя, будем выкручиваться на месте.
Солнце садилось, в башне горели факелы. С внутренних стен – из специальных выемок и с уступов над закрывавшимися воротами – из прорезей масок за нами наблюдало несколько бойников-копьеносцев. Наконечники копий смотрели в нашу сторону: мы еще не доказали благонадежность, и хозяйской команды сменить подозрительность на доброжелательность, как стало понятно, на этот момент не прозвучало.
Даже мне, человеку другого мира, было видно, что охранявшие башню «воины» (именно так, в кавычках) – не профессионалы, они оставлены по принципу «кого не жалко», из неумех и даже, возможно, инвалидов. Настоящих бойцов Анисья увела с собой. Значит, где-то появилась настолько большая угроза, что собственную вотчину в середине страны оставили почти без охраны. С такими «умельцами», которые грозили нам здесь оружием, не справится разве что дядя Люсик из-за возраста, да и то неизвестно, моложе ли спрятавшиеся за масками и балахонами защитники, оставленные цариссой.
Если это заметил я, то Малик и подавно. Его глаза вспыхнули, широкие плечи слегка сдвинулись, словно принимая боксерскую стойку, ноги напружинились. Дайте повод, и «в порядке самозащиты» власть в башне быстро поменяется.
Все это увидел и дядя Люсик. Он успокаивающе коснулся нас ладонями:
– Не забудьте поблагодарить хозяйку, она сделала нам великое одолжение.
– О чем не преминула сообщить, – буркнул Малик.
Слышимость была уже достаточной, чтобы упомянутая хозяйка могла что-то понять, поэтому дядя Люсик говорил предельно дипломатично, а слова Малика могли показаться грубостью. Впрочем, он – рыкцарь, дикий разбойник из крепостных, какой же витиеватой куртуазности ждать от такой личности?